Настя очень скрупулёзно изучала Тихонова. Наверное, за всю свою долгую жизнь полковник никогда не был объектом столь пристального внимания. Вначале Настя провела обычный терапевтический осмотр Тихонова: осмотр лица, языка, глаз, горла, по цвету и чертам которых можно выявить признаки многих заболеваний. Затем взяла основные клинические анализы крови: общий, биохимический и иммунологический, с обязательной проверкой содержания гемоглобина. С помощью биохимического анализа, само собой, можно было оценить функциональное состояние внутренних органов, а с помощью иммунологического анализа она надеялась проверить, как реагирует иммунная система организма на нейронанонику, и, может, даже понять, как она вообще действует, если это возможно. Затем Настя начала проводить полную диагностику внутренних органов, не упуская ничего, что могло вызвать беспокойство.
Организм полковника реагировал на нейронанонику так, будто она была его частью. Более того, сама нейронаноника пристально следила за состоянием здоровья Андрея Юрьевича, первым делом, конечно же, усилив его иммунитет и регенерацию клеток. Нейронаноника, конечно, не была всемогущей, иначе лечебные кушетки-кресла давным-давно были бы не нужны здесь, но защитить от различных болезней и восстановить организм после средних и лёгких ранений она вполне себе могла даже без вспомогательных процедур кушетки.
Кроме этого, нейронаноника принялась восстанавливать организм полковника. Дело в том, что Андрей Юрьевич был уже не так молод, и, несмотря на спортивный образ жизни, годы брали уже своё. Проблемы со здоровьем давали о себе знать то тут, то там, хоть в целом его здоровье и было удовлетворительным и для службы, и для экспедиции. И вот теперь нейронаноника активно устраняла эти проблемы со здоровьем. Например, все прекрасно знали, что Тихонов в своё время был заядлым курильщиком, да и сейчас иногда не мог себе отказать в удовольствии "подымить" немного, из-за чего имел некоторые проблемы с лёгкими и сердцем. Однако сейчас кардиограмма показывала, что сердце работало без нареканий, как у двадцатилетнего юноши, а лёгкие уже частично очистились от различных загрязнений, вызванных курением.
Все органы функционировали прекрасно, и какое-либо беспокойство не вызывали. Сканирование мозга тоже ничего нового не дало, хоть Настя и знала, что один из имплантов нейронаноники установлен в основании черепа и имеет прямую связь с центральной нервной системой и мозгом. Внешний вид тоже несколько улучшился, правда невооружённым глазом это сложно было разглядеть. Наконец, Андрей Юрьевич заговорил с Настей:
– Ну, что скажете Анастасия Сергеевна? Сколько мне осталось жить?
– 500 лет хватит, Андрей Юрьевич? – прозвенел голос Насти, словно колокольчик. Похоже, результаты обследования заставили её считать, что её опасения были совершенно напрасны.
– Вообще-то я не думал столько жить, – усмехнулся Тихонов, – что вы хотите этим сказать, наш дорогой Эскулап?
– Я хочу сказать, что в данный момент результаты не только убеждают меня в том, что мои опасения напрасны, а это даже превосходит мои ожидания, – отвечала Настя, – ваши наниты не только могут помогать вам управлять городом, они, похоже, и сами занимаются вашим здоровьем! Внешний вид особых нареканий не вызывает. А по остальному, у меня есть ощущение, что раньше ваше здоровье было хуже, чем сейчас.
– Это хорошо или плохо? – осведомился полковник.
– Ну, если наниты и дальше будут вам только помогать и не вызывать никакого отторжения, никаких нарушений в функционировании организма, то, безусловно, это хорошо, – улыбнулась Настя, – ну вот, самый яркий пример: вы курите?
– Ну... сейчас уже не так много, как раньше, – смутился Тихонов, – да и это на самом деле характерно для людей моей профессии. Я ведь разведчик. Профессиональная привычка, как говорится.
– Пусть будет так, – кивала Сотникова в такт словам полковника, – и в этом случае ваше сердечко, дорогой командир, не может быть в полном порядке. А ваша кардиограмма не выявила никаких отклонений. Да и просмотр миокарда, стенок желудочков, клапанов, как сердечных, так и аортальных, не даёт никаких поводов для беспокойства. В лёгких у вас пока ещё есть следы курения, но меньше, чем должно быть в вашем случае.
– То есть нейронаноника лечит меня? – догадался Тихонов.
– Похоже на то, Андрей Юрьевич, – подтвердила Настя, – нейронаноника не только не имеет тенденции к отторжению, она наоборот становится частью вашего организма и занимается восстановлением вашего здоровья. Я пока не очень понимаю, как она это делает, но улучшение вашего здоровья налицо. Смею предположить, что и в случае лёгких повреждений она способна освободить вас от сторонней медицинской помощи.
– Вывод? – продолжал полковник.
– Вывод, что если Древние, которые построили этот город, хотели создать технологию, которая может адаптироваться и к более физическим слабым существам вроде нас, то это им удалось, – заключила Настя, – и в этом выгодное отличие от того, с чем раньше имели дело американцы. Если бы мы на Земле обладали такой технологией, уверена, жизнь меня и моих коллег была бы намного проще. Но я пока не понимаю, как она это делает. Возможно, анализы крови покажут. Но исследования остальных органов никаких отклонений не выявили. Вы вполне здоровы, полковник, и можете вернуться к своей работе!
– Очень хорошо, Анастасия Сергеевна! – улыбнулся Тихонов, – я так понимаю, вы не имеете возражений, если нам понадобится ещё кого-нибудь зарегистрировать?
– Ну... давайте я всё же на всякий случай проверю и остальных, – лукаво посмотрела на полковника девушка.
– Хорошо, – согласился Андрей Юрьевич, – в любом случае спасибо за вашу бдительность! Пойду посмотрю, чем там мои подопечные занимаются.
Андрей Юрьевич удалился заниматься другими проблемами, а Настя занялась анализами, взятыми у полковника. Они тоже, сколь внимательно не изучала их Настя, не давали оснований для беспокойства. Содержание лимфоцитов – главных клеток иммунной системы – не повышено, антител, которые могли начать вырабатываться, как реакция на нейронанонику, тоже не обнаружено.
Настя, используя свои знания, выстраивала логическую цепочку, как это может выглядеть. Как известно, среди лимфоцитов выделяют следующие виды:
1. B-лимфоциты, задача которых – распознавать инородные тела (антигены) и вырабатывать антитела (специальные белковые молекулы) для их уничтожения.
2. Т-лимфоциты, среди которых выделяют Т-киллеры, Т-хелперы и Т-супрессоры. Задача первых – уничтожать повреждённые клетки организма, вторых – стимулировать выработку антител В-лимфоцитами, третьих – тормозить её.
3. NK-лимфоциты, задача которых – контроль качества клеток организма.
То есть природа выстроила целый механизм иммунитета, при помощи которого организм борется с негативными внешними факторами в виде инородных тел внутри себя. Проблема, правда, заключалась в том, что под антигенами здесь подразумеваются органические тела, то есть лимфоциты реагируют на чужеродные клетки, а наниты, как считала Настя, всё же имели неорганическую природу.
Посмотрев пробы крови под электронным микроскопом, Настя смогла увидеть наниты. Только непохоже было, что они что-то делают. Судя по всему, они не были активны. Вероятно, вне организма они не работают, но как они узнают, что находятся вне организма, Настя сказать не могла.
Зато обследование Тихонова, в ходе которого Настя выявила улучшение состояния его здоровья, не показало, что наниты просто замещают собой повреждённые клетки, как было у Элизабет Вейр. Это были вполне полноценные биологические ткани. Это наталкивало на мысль, что они запускают механизм создания родных клеток организма, возможно, создавая в нём стволовые клетки, над которыми уже давно работают учёные на Земле. МакКей в те дни, когда экспедиция Атлантиса потеряла Элизабет, думал о том, чтобы заставить её наниты восстанавливать настоящие биологические клетки организма, но не успел решить эту задачу. А здесь, судя по всему, перед Настей была уже готовая к решению такой задачи технология!
Значит, наниты, будучи нанокомпьютерами, "читают" генетический материал хозяина и синтезируют новые органические структуры, которые, ввиду того, что несут родные нуклеиновые кислоты, не квалифицируются лимфоцитами, как антигены. А дальше уже созданные стволовые клетки по записанной в них программе формируют необходимые ткани заново – эта часть их функционирования уже была известна земным учёным.
– Это немыслимо! – сияла от восхищения девушка, – эта технология может стать настоящей революцией в медицине, если мы получим к ней доступ!
Тем временем доктор Джексон с Фенрисом и Рэй уже ждали Читари в столовой. Там было немноголюдно. Очевидно, многие уже поужинали и разошлись по своим делам, но, так как приходилось работать в авральном режиме, многие всё ещё приходили в столовую за своей порцией еды. Многие столы были свободными, и вот один из дальних столов можно было занять, что, собственно, и сделала сия компания. К Рэй вернулась некоторая уверенность в себе. Она теперь не выглядела забитым ребёнком, и даже перекидывалась с Фенрисом шутками. Очевидно, среди знакомых ей было проще и легче. Фенрис же, несмотря на свой в чём-то устрашающий вид, был душой компании. Он всячески веселил Рэй и вообще постоянно улыбался.
Даниель, перекинувшись уже парой словечек с Фенрисом и Рэй по поводу произошедших событий, уже приступил к ужину. Он пояснил своим новым друзьям, что там, откуда они пришли, тоже есть свои проблемы, поэтому подобные инциденты, увы, могут случаться. А та группа захвата, которая явилась через Звёздные врата – скорее всего, наш аналог здешних наёмников, которых Фенрис называл "пустотниками".
Читари присоединилась к ним немногим позже. За пару минут она успела привести себя в порядок и одеть нормальную одежду, смыла со своего лица кровь, поэтому теперь Джексон мог увидеть девушку во всей красе, ведь раньше её лицо представляло собой опухшую кровавую маску. Теперь он видел перед собой довольно-таки красивую молодую блондинку с заострёнными ушами и голубыми глазами. Свой скафандр она благоразумно одевать не стала, предпочтя местную одежду, которой с ней поделились.
Читари, когда подошла к столику, на какое-то время лишила Даниеля дара речи. Первое, что ему захотелось спросить: она специально так оделась, с открытым животиком, чтобы вызвать у него природную страсть? В его работе не так уж и часто женщинам удавалось заставить посмотреть на себя, как мужчина на женщину, и Читари это удалось, так как она явно не была обделена природной красотой, и формы её тела были идеальными.
Наконец, Даниель всё же взял себя в руки и предложил девушке сесть за столик. Не сводя с неё глаз, он заговорил с ней, объясняясь на языке, который осваивал в разговоре с Фенрисом и Рэй:
– Читари, я Даниель Джексон. Я уже рассказал вашим друзьям, что мы на самом деле не офицеры корпорации. Мы мирные исследователи из другого мира, который когда-то был домом строителей этого города. Они называли себя Древними. Мы уже кое-что почитали в терминалах города и нашли упоминания о расах, которые были союзниками Древних. Рэй назвала вас и Гарсима туатта... и, исходя из этого, я полагаю, что ваш народ был союзником строителей города и называл себя Туата Де Дананн! И мне, как исследователю культуры разных цивилизаций, очень интересна история вашего народа, и возможность обмена знаниями и культурой между нашим народом и вашим. Что вы на это скажете?
Читари пристально посмотрела на Даниеля. Её лицо было серьезным и строгим, а взгляд голубых глаз будто бы принадлежал не молодой девушке, а познавшей жизнь столетней женщине. Наконец, девушка приняла какое-то решение. Она обменялась многозначительными взглядами с Фенрисом, и тот кивнул.
– Так и есть. Туатта – это прямые потомки Туата Де Дананн. Но между мной и Гарсимом есть принципиальная разница... С чего бы начать?
– Давайте с вашей истории, – предложил Даниель.
– Те, кого вы называете Древними, сотрудничали с нашим народом многие тысячелетия. У нас было много общего. Философия, взгляды на вещи и даже физиология в чём-то схожа. Проще говоря, наши народы... наши расы, могли иметь общих детей, – начала рассказывать Читари, – перед войной мы успели много достигнуть сообща. И я говорю не о совместных проектах. Верней, не только лишь о них. Думаю, если всё продолжалось бы в таком же духе, мы бы, в конечном итоге, превратились в один народ, что отчасти и случилось. Но обо всём по порядку.
Когда мы впервые вышли на связь с китежанами, наш народ достиг невиданных высот. Он был могущественен и прекрасен. Мы рвались к вершинам и умели мечтать... Но, к сожалению, комфортная и безопасная жизнь привела к стагнации. Мы не могли изобрести или создать что-то новое, что-то революционное уже много веков подряд. И многих это устраивало, к слову. Та же самая беда постигла и китежан. Они уткнулись в потолок, который они никак не могли пробить. Поначалу мы с подозрением относились друг к другу, но, чем больше мы сотрудничали, тем больше понимали, что у нас много общего. Наши научные открытия и их научные открытия смогли сдвинуть наши народы с мёртвой точки. Технический прогресс снова пошёл вперёд.
И тут наши народы пришли к одному неоднозначному, но весьма интересному открытию. У каждой из наших рас были свои как положительные стороны, так и отрицательные. Но совместные дети от обоих рас – метисы – имели больше положительных сторон... качеств, нежели отрицательных. В те времена таких метисов называли метарасой, или просто Туатта.
Предрассудки, конечно, были, но с обеих сторон их было не очень много. Тем более, что многие несогласные с нашими взглядами и философией могли без беспрепятственно уйти, куда угодно, взяв с собой всё необходимое. Ну и, само собой, наши внешние враги тоже не были слепы. Туатта были умней, быстрей, были более решительны. Именно благодаря им и были созданы Миротворцы и связанная с ними философская доктрина.
Как вы можете видеть, конечным результатом такого объединения и непомерного технического роста стала война... Наш Ирий был уничтожен, а Китеж и другие города были либо уничтожены, либо серьёзно повреждены, и мы никак не могли к ним приблизится. Но это не означает, что весь наш народ был уничтожен. Все наши флоты, военные и гражданские, собрались в одном месте. Новости приходили неутешительные: столица в руинах, наш символ Китеж пал. Выбор был небольшим: либо продолжать борьбу, либо спрятаться и копить силы, не привлекая к себе внимания. Мнения разделились, как и наш народ.
Большая часть Древних и не очень большая часть Туата Де Дананн, военные в основном, а также все Туатта, решили продолжить борьбу с нашими врагами, но не прямую, а так, разведывательно-диверсионную. Ну и, как несложно догадаться, за последующие тысячелетия Древние и Туата Де Дананн окончательно ассимилировались в метарасу. Учёные же, по большей части Туата Де Дананн и Уринои с небольшим количеством Древних, отказались от дальнейшей борьбы. Они предпочли продолжить свои научные изыскания в области псионики. И, что характерно, достигли в этом области небывалых высот. Впоследствии они стали называть себя просто Дананн или Дану. Вот и получается: я, Даниель Джексон, – Туатта, а Гарсим – Дану.
По мере рассказа еда стремительно уменьшалась, пока тарелки не опустели. Гости разобрали кружки с горячим чаем, и Читари продолжила:
– Дану предпочитают жить в девственных мирах, отпугивая от них не желательных гостей. Местные такие миры называют "запретными". Попасть в такой мир практически нереально. Но, как мы видим, бывают и исключения. Мы же предпочитаем жить на нашем флоте, постоянно кочуя по бескрайнему космосу. Наши противники затаились, но мы не теряем бдительности.
Доктор Джексон очень внимательно слушал рассказ, снова тайком включив диктофон, чтобы потом более плотно заняться переводом рассказа Читари, так как за короткое время не так просто овладеть незнакомым языком, а в данном случае важна была каждая деталь из рассказа, ведь обо всём этом завтра докладывать на брифинге у Тихонова.
– Я понял вас, Читари, – дипломатично отвечал Даниель, – а как ваш народ называл Древних?
– Мы их называли Инголемо или Нолмо. Первое слово означает учёный, мудрец... а второе... как бы его перевести... слишком умный?
– Задрот! – удивительно чисто, по-русски сказал Фенрис, после чего перешёл на свой язык, – так местные военные пренебрежительно называли некоторых ваших учёных. Ну, тех, что в белых одеждах ходят.
Даниель с некоторым изумлением посмотрел на Фенриса. Он, конечно, заметил, что Фенрис с удовольствием занялся здесь любой посильной помощью членам экспедиции, но не ожидал, что здоровяк и к изучению русского языка приступит.
– Да, наверное, можно и так перевести, – согласилась Читари, – не знаю. Сами же они себя называли – Китежане. Возможно, у них было ещё какое-то самоназвание, но до нас оно не дошло... к сожалению.
– У нас Древних называют Аталантеа или Атлантеа, что означает «павшие». Имеется ввиду павшие в бою, – кивнул Фенрис.
– А что привело сей прекрасный союз к военному конфликту с расами, которые в базах города называются Никассарами, Уатами, Ранахонами и Гуэла? Насколько я понял, они совершили совместное нападение, которое вы не смогли отразить, – продолжал спрашивать доктор Джексон.
– Никассары, Уаты и Ранахи – враги, конечно, ужасные, но они и рядом не стоят с Гуэла, – отвечала Читари, – видите ли, Даниель Джексон, вселенная возникла не вдруг и не сразу. Вселенная постоянно расширяется. Возникают новые звезды и галактики, и они же со временем рассыпаются в прах. Нам удалось выяснить, что звёзды и галактики образовывались по определённому принципу, то есть существуют галактики "молодые", а есть очень "древние". И если в первых жизнь редка или вообще отсутствует, то в последних жизнь уже прошла все возможные стадии эволюции, от бактерий до вознесения.
Так вот, мы считаем, что Гуэла – это пришельцы из одной из подобных галактик. Они очень-очень древние, очень могущественные и опасные. Нам мало что известно о них, а их мотивы и поступки мы до сих пор не понимаем. Например, они могли уничтожить жизнь на одной из планет, причём так, что на ней не останется ничего, даже воздуха. Только бесплодный кусок камня в космосе. При этом полностью трансформировать другую планету в другой части галактики, подарив бесплодному камню жизнь. Или "выпить" звезду. Знаю, звучит бредово, но Китежане несколько раз фиксировали подобные случаи.
Ну а потом они вдруг вошли в жёсткую конфронтацию с нами и стали курировать три расы, накачивая их идеологией и технологиями до тех пор, пока их совокупная мощь не сравнялась с нашей, а в итоге и стала превосходить её. А после войны Гуэла заставили эти три расы, кроме прочего, сражаться друг с другом, пока все они не ослабли. После этого Ранахоны и Никассары снова объединились в некий союз. Они держатся в тени, действуют за кулисами, лгут, предают, убивают... И мы уверены, что всё ещё за их спинами стоят Гуэла. Что касается Уатов, то они деградировали и теперь мало чем отличаются от рас и цивилизаций этой части обитаемого космоса.
Дослушав Читари, Даниель молвил:
– Что ж, в этом есть определённо есть логика. Мы знаем, что Древние и сами пришли из очень далёкой галактики, и они вышли на такой высокий уровень развития задолго до того, как мы обрели разум. Вероятно, их родная галактика тоже гораздо старше нашей. Значит, все корни войны идут в столкновение ваших интересов с политикой Гуэла, и они самые опасные в этом Четверном союзе... бывшем союзе, простите. Пожалуй, это объясняет, как им удалось одолеть ваш союз, несмотря на то, что вы обладали немалым количеством высоких военных технологий, которых не было у тех Древних, которых мы встречали раньше. Думаю, попадаться им на глаза опасно... А Вы, Фенрис, что скажете о своём народе, и что вас связывает с Туата и Дану? – спросил Даниель у сидевшего с ним по одну сторону стола здоровяка, – кстати, вы говорили, что Читари – агент, и корабль, на котором она была помощником капитана, не принадлежат Туатта.
– Мой народ давно дружен с Туатта, – заговорил, в свою очередь, Фенрис, – есть мнение, что именно они помогли нам выйти из великих вод Арады, как говорится, встать на ноги и воздвигнуть цивилизацию.
– Арада – эта планета с малым количеством суши. В основном, острова, архипелаги или маленькие, покрытые влажными джунглями материки, – пояснила Читари.
– Сухая статистика! – возмутился Фенрис, – мой мир прекрасен!
Фенрис запел. Он и так обладал приятным мелодичным басом, когда говорил, но, как оказалось, он и петь прекрасно умел, причём на профессиональном уровне, используя свой красивый голос на полную катушку. Рэй заулыбалась и начала хлопать в такт песни. Видимо она её знала. А вот Джексон слов разобрать не смог, видимо Фенрис пел на каком-то другом диалекте. Спев один куплет, он вдруг перестал петь. Вместо этого он ткнул локтем Читари:
– Ну, давай...
– Не стоит...
– Ну, давай! Без тебя будет не то...
Девушка только поджала губы, а Фенрис продолжал её толкать.
– Ладно-ладно, чёрт с тобой, – оставшиеся куплеты они спели дуэтом. Как оказалось, девушка тоже обладала прекрасным голосом. И хоть слова были непонятными, исполнение было отличным. А когда песня закончилась, дуэт сорвал аплодисменты, правда, весьма жиденькие, ибо людей к тому времени в обеденном зале было немного, зато хлопали люди искренне. Даниель Джексон присоединился к аплодисментам пению Фенриса и Читари. Читари смутилась и даже немного покраснела.
– Читари – агент, поэтому ей и приходится летать на разных кораблях, – через некоторое время продолжил Фенрис, – местные знают Туатта, как отличных пилотов и навигаторов. С большой охотой берут их на работу и службу.
– А мы тем временем, – продолжила уже Читари, – собираем информацию и следим за врагом. Никассары тоже с удовольствием внедряют своих агентов в местные структуры. Сейчас у нас идет невидимая война. Как-то неожиданно для себя мы сменили залпы линкоров на лесть, подкуп и яд.
– К сожалению, я не успел выйти на группу прикрытия... В отчаянии я обратился к старому другу, в результате чего... – Фенрис поспешно замолчал, так как минуту назад ещё улыбающаяся Рэй погрустнела. Рассказ Даниель в основных чертах усвоил, решив потом ещё поработать с ним. Осталась всего лишь пара вопросов:
– ОК, я понял вас, – сказал Даниель, – а куда вы хотите отправиться после того, как лечение Гарсима закончится? Мы можем предложить дружбу вашим народам, да и с народом Гарсима хотели бы познакомиться.
– Нашей миссией было доставить Гарсима домой. Туда мы и направлялись, – отвечал Фенрис, – мы намеревались воспользоваться вратами.
– Мы всё же надеемся, что народ Гарсима хотя бы в чём-то начнет нам помогать в борьбе с врагом, – кивнула Читари, – м мы, само собой, не намерены отказываться от дружбы с вами, тем более, что вы помогли нам, и мы можем вернуть вам этот долг.
– А после того, как отправим Гарсима домой? – задал следующий вопрос Даниель, – родной мир Гарсима ведь не ваш дом, Фенрис? Конечно, мы тоже хотим установить дипломатические отношения с Дану, к тому же, я считаю, Туатта и Дану не стоило бы существовать отдельно друг от друга. Может быть, мы могли бы помочь преодолеть этот раскол некогда единого великого народа. Но для начала нам действительно не помешала бы ваша помощь. Минутку...
Доктор Джексон пошелестел своим блокнотам, где сделал кое-какие пометки по поводу результатов визита к мародёрам, и попутно продолжал:
– Дело в том, что, когда мы пришли сюда через Звёздные врата, в наши планы не входило, что мы окажемся в чужих владениях, и нам в перспективе придётся отстаивать своё право пользоваться этим городом. Впрочем, в городе эта проблема, возможно, решается средствами маскировки, но есть и другая проблема: сюда через несколько дней прилетит наш корабль, а по правилам корпорации Селентис те, кто не владеет никакой территорией в пространстве этой планеты, не вправе приводить сюда крупные корабли вообще. Но у них всё имеет цену, то есть если купить этот участок, мы сможем держать здесь и свой корабль на легальных основаниях. Но мы пока не знаем, что можно предложить за это... может быть, вы знаете, как можно договориться с ними без военных конфликтов?
Фенрис и Читари переглянулись.
– Мы пока не думали, чем будем заниматься, когда вернёмся из мира Гарсима, – отвечала Читари, – дела наши весьма в плачевном состоянии. Наш корабль разрушен, и нас будут наверняка искать, пока не найдут нас или наши тела. Но...
– Но мы можем помочь вам, – подхватил Фенрис, – мы очень хорошо знаем этот сектор, знаем все лазейки, официальные законы и неписанные правила. Знаем тёмных контрабандистов и честных торговцев. Мы можем работать сообща.
– Замечательно, – одобрительно кивнул головой Даниель, – завтра же я поговорю об этом с нашим... эммм... боссом.
Доктор Джексон разделял мнение Читари, что поиски Гарсима и Фенриса могут продолжиться и рано или поздно могут даже привести к месту падения корабля. Не обнаружив там трупов тех, кого ищут, преследователи могут и на разлом во льдах выйти, на дне которого покоится Китеж. И тогда уже уповать останется только на включенную уже маскировку и щит.
Тем временем москитный флот завершал свою операцию. К счастью, эвакуировать все соседние сектора не пришлось, только те, которые пока не представлялось возможным просто отрезать от пригорода. В жилых помещениях всем нарийцам места, конечно, не хватало, поэтому многих приходилось размещать на других палубах. Постепенно удалось разместить всех. Игорь Андреевич процессом размещения почти не занимался: привозя партию обитателей города в транспортниках, забитых до отказа, он тут же отправлялся за следующими, стараясь не затягивать процесс и в течение нескольких часов всё завершить, чтобы получить время на отдых. Когда эвакуация была завершена, Соловьёв, Громов и Фэй поднялись в центр управления вратами, где их ждал Тихонов, уже прошедший обследование.
– Ну что ж, молодцы, товарищи, вы славно поработали, – похвалил полковник, – я пока размышлял над тем, что нам делать с насекомыми, и пришёл к выводу, что хоть что-нибудь предпринять, чтобы как-то остановить их, мы должны. Мы, конечно, можем провести массированную атаку всем, что имеется в ангаре, но по опыту первой спасательной миссии, я думаю, это не гарантирует полного отсутствия жертв с нашей стороны. Поэтому это оставим на крайний случай. А пока я бы попробовал откачать воздух из пригорода, если там остались только насекомые. Что скажете?
– Стоит попробовать, – ответил Громов, – проверим, могут ли насекомые существовать в безвоздушном пространстве.
– Для этого, правда, придётся прибегнуть к помощи щитов, поскольку сектор всё же не полностью герметичен, но мы сделаем всё возможное, чтобы максимально выкачать оттуда воздух, – добавил Тихонов, – приступим прямо сейчас.
Полковник распорядился запереть все ходы и известные туннели, ведущие в пригород, и велел техникам и инженерам начать процесс откачки. При этом мониторить датчиками, как будут реагировать на это оккупировавшие пригород насекомые. Процесс откачки воздуха начался, но был явно не из быстрых. И всё же уже через некоторое время пригороде не осталось пригодной для дыхания смеси.
– Сканеры показывают, что существа ещё живы... подождём? – результат сканирования заставил Тихонова помрачнеть. Неужели и без воздуха эти насекомые могут обойтись?
– Ну, давайте подождём, – задумчиво ответил полковник. От ожидания его оторвал вызов из интеркома. В это время врач из медицинского штаба, представляющий Соединённые Штаты, по имени Джеймс Эдвард Лоуренс занимался исследованием трупов неизвестных людей, вторгнувшихся в город через Звёздные врата. Военные разобрались с угрозой, а Джеймсу, как обычно, принесли ещё тёпленькие и изрядно попахивающие палёным тела. Детальный осмотр 14 мертвых тел должен был занять немало времени. Даже без вскрытия Джеймс видел, что произошло обугливание тканей. Об этом же говорил и характерный запах палёной плоти. Не сложно было догадаться, что использовалось энергетическое оружие, оставляющее характерный след. У некоторых обуглилось свыше 90% тела. Создавалось ощущение, что они оказались в огненной ловушке.
Джеймс разрезал на одном из трупов обуглившуюся одежду, невольно поморщившись, видя, как трескается обожжённая кожа, и в тайне радуясь, что он вполне может обойтись без ассистента: он не был уверен, что девушки были в состоянии помочь ему, и взялся за вскрытие грудной клетки.
Предположения врача подтвердились. Даже, если бы "пациент" каким-то чудом выжил, то протянул бы недолго и умер бы в жутких мучениях. Впрочем, это была всего лишь констатация факта, а учёного интересовало другое: нет ли бомбы вроде той, что была в Кассандре, или взрывной опухоли... Здесь приходилось быть осторожным, ведь он не мог закрыть глаза, если бы один из "жмуриков" или все обладали бы личинками гоа'улда, или у одного из них в зубе капсула. Впрочем, если таковая и была, то либо ей просто не успели воспользоваться, либо в ней был не яд. Возможность, что могут вырваться какие-то опасные вирусы, нравилась Джеймсу ещё меньше, а потому он приоткрыл рот трупа и внимательно осмотрел зубы.
Но ничего такого Джеймсу не удалось обнаружить. Разве что тот факт, что это были обычные люди, но не с планеты Земля. Скорей с одной из множества планет Млечного Пути. Это были 4 женщины и 10 мужчин, прекрасно подготовленных и натренированных, судя по соотношению мышц и жира. Но была и одна интересная находка. У всех убитых на шее, ниже затылка, был вживлён некий предмет в виде треугольника. Джеймса это явно не удивило. Сохраняя спокойствие, присущее любому военному врачу, он подошёл к интеркому и нажал на кнопку.
– Андрей Юрьевич, Вас вызывает гражданский специалист Джеймс Лоуренс. При вскрытии трупов я обнаружил непонятное устройство. Возможно, это ложная тревога, но я бы не хотел рисковать. На какое-то время лаборатория и морг будут недоступны, поскольку я хочу извлечь одно из них, чтобы была возможность исследовать. Если вы считаете, что в случае взрыва переборки могут не выдержать, прошу вас объявить об эвакуации медотсека. Но если кто-то находится в капсулах, и эвакуация невозможна, предупредите меня.
Тихонов, который в это время ждал, как отреагируют насекомые на откачивание воздуха, услышал вызов. Точнее, услышали его все, кто находился в этот момент рядом. И это полковнику явно не понравилось. Определив при помощи нейронаноники, куда нужно говорить, он ответил:
– Мистер Лоуренс, это полковник Тихонов. Во-первых, я вас попрошу впредь подобные сообщения на весь состав экспедиции не транслировать. Предоставьте мне определять, кому рассказывать об этом, и кому не рассказывать. Это понятно?
– Понятно, – невозмутимо ответил врач – но дело не терпит отлагательства. Я ещё не получил результаты анализа крови, но, почитав отчёты о некоторых миссиях, учитываю разные возможности...
Джеймс кашлянул и на мгновения замолчал, подыскивая слова. Говорить прямо о том, что тела пришельцев могут быть поражены нанитами, по общей связи он не мог.
– Сейчас я бы рекомендовал бы полностью блокировать этот отсек и на всякий случай проверить кровь всех, кто контактировал с трупами, – эту фразу он подчёркнуто выделил, – возможно, я просто перестраховался, когда увидел устройство, но я не хотел рисковать. Устройство, что я обнаружил, с равным успехом может оказаться средством контроля или выполнять какую-то другую функцию... возможно это чип, который используется, как пропуск, но может быть и опасно. У меня не было возможности выяснить, как действовали некоторые устройства Древних, но это не означает, что мы единственные, кто занимается их изучением.
Тихонов внимательно выслушал доклад Лоуренса.
– Вот что, мистер Лоуренс, – отвечал дальше Тихонов, – пока оставьте трупы. Ничего не предпринимайте, и ничего не извлекайте. Я и подполковник Громов сейчас спустимся к вам и всё обсудим на месте. Как поняли, приём?
– Я подожду, но заходить в ту часть лаборатории, где идёт вскрытие, не рекомендую. Это может быть небезопасно, поскольку я не знаю, с чем мы имеем дело. И не забудьте о защитных костюмах и щитах Древних, – естественно, о костюмах миротворцев Джеймс знать не мог, равно как и допустить, чтобы кто-то столкнулся с угрозой заражения, – я жду вас. Прочим лучше держаться от лаборатории подальше.
– На этот счёт не волнуйтесь, мы достаточно хорошо защищены. Ждите нас, конец связи, – ответил Тихонов.
Полковник поручил инженерам доложить, если по поводу насекомых будет что-нибудь новое, и отправился с Громовым в медотсек. Разумеется, оба были под индивидуальными силовыми полями. Не прошло и минуты, как оба офицера уже следовали к лаборатории, в которой работал Лоуренс, и непринуждённо вошли туда.
– Слушаем вас, мистер Лоуренс, – сказал Андрей Юрьевич, – что вы там нашли, и почему думаете, что это бомба или вирус?
– Возможно всё. Несмотря на то, что тела сильно обожжены, мне удалось приметить на затылке каждого из этих ребят, – врач кивнул в сторону трупов, – некое устройство, сделанное в виде треугольника. Я не мог говорить открыто, но есть опасение, что мы имеем дело либо с капсулой, в которой мог содержаться вирус, либо, что ещё хуже, наниты. Возможно, это новая форма взрывчатки. В этом случае часовой механизм должен был активироваться ещё в зале врат. Естественно, рисковать не было смысла. Впрочем, мы можем иметь дело и с неким контролем носителя. Именно поэтому я бы сам хотел бы взяться и посмотреть, не соединено ли устройство с позвоночным столбом или нижними отделами мозга. В любом случае, что бы ни было это за устройство, необходимо понять, как оно работает.
– Что ж, если вы считаете, что это устройство может быть троянским конём, то вам не стоит рисковать своей жизнью и самостоятельно лезть в него, – ответил Тихонов.
– Андрей Юрьевич, когда мы находили бомбы в транспортниках, капитану Злотникову их наличие подсказывала нейронаноника, – заметил Громов, – может, она и сейчас нам подскажет, что бы это могло быть?
– Было бы неплохо, – согласился Тихонов, и оба офицера склонились над треугольником одного из трупов, ожидая каких-нибудь подсказок от своих нанитов. Наниты уловили пожелания своих хозяев и принялись сканировать загадочные треугольники. Через некоторое время они выдали свой ответ: эти треугольники – что-то вроде нейронного интерфейса. Эти устройства могли передавать, получать на огромные расстояния большой объём информации и проецировать в мозг своему носителю эту самую информацию, обмениваться информацией между собой, и даже создавать что-то вроде коллективного разума из нескольких людей, которые обладали бы подобными устройствами, а также была некоторая вероятность того, что если кто-то возьмет это устройство и прикрепит его к себе, то разум этого человека будет подавлен, и устройство возьмёт его под свой контроль.
Тихонов и Громов поняли, что для более полного ответа нужно использовать нормальные инструменты и приборы, а не полагаться только на сканеры нейронаноники. Это устройство слишком сложное для этого. Офицеры посмотрели друг на друга.
– Что скажешь об этом, Константин? – выразительно посмотрел на Громова Тихонов.
– Интересно, знают ли об этом на Земле? – ответил вопросом на вопрос Громов, – похоже, эти козлы смогли создать искусственного гоаулда, извлекающего к тому же дополнительную выгоду из своей техногенной природы...
– И это уже явно посильнее чужого хатака в их руках будет, не так ли? – продолжал Андрей Юрьевич.
– Так, – согласился Громов, – а что, если наши "узники кровавого режима" тоже носят такие треугольнички?
– Ты прав, их стоит проверить, – согласился полковник, – итак, мистер Лоуренс, теперь мы знаем, что это никакие не бомбы, не носители вирусов и прочие троянские кони, о которых вы подумали. Это устройства нейронного интерфейса, которые теоретически могут и разум своего носителя контролировать. Так что вы можете воспользоваться своими инструментами, чтобы их изучить. Но ни в коем случае не пытайтесь поставить такое на себя! И вообще будьте предельно осторожны с ним. Мы не можем точно сказать, что нужно этим устройствам, чтобы завладеть телом человека...
– В первую очередь нужно выяснить, как крепится это устройство, – спокойно ответил Джеймс, разглядывая треугольник. Едва его заверили, что риска для окружающих нет, он вновь подключился к изучению устройства.
– Совершенно очевидно, что оно связано с нижними отделами мозга. Я предполагал нечто подобное. Именно поэтому я бы не рекомендовал бы вам экспериментировать с пленниками, если таковое всё же обнаружится. Вы можете их убить.
Джеймс приступил к работе. Как оказалось, извлечь устройство было реально, по крайней мере из трупа, но говорить о том, что подобное устройство можно вытащить у живого человека, пока было рано. Касаться руками Джеймс его не стал, и просто взял пинцетом и положил в металлический лоток. Его дело было выполнено, хотя при желании можно было извлечь устройства и у других трупов, но этим можно было заняться позднее.
– Ну вот, – произнёс Джеймс, отступая от стола, на котором лежало тело, – можно поговорить с ними, но было бы интересно посмотреть на их реакцию. Возможно, станет ясно, по своей ли воле они его носят или зомбированы с его помощью.
– Мы не собирались снимать с них устройства, мистер Лоуренс, – ответил Тихонов, – пока мы только проверим, есть ли они на них. Допрашивать пленников мы будем чуть позже. А вы позаботьтесь о том, чтобы никто больше не имел доступа к этим устройствам, пока не будет выяснено всё, что нам нужно о них знать. Да, кстати...
Тихонов достал гарнитуру для радиосвязи и протянул её Джеймсу:
– Вот вам средство для связи со мной. Зовите меня через него при необходимости. Есть вопросы?
– Нет, – губы врача чуть дрогнули, он редко улыбался, но в этот раз, взяв рацию, позволил себе некое подобие улыбки, – я ещё немного поработаю, чтоб удостовериться, что больше нет никаких сюрпризов и отдохну. Морг будет изолирован. Устройства я извлеку и уберу в сейф. На нём код, который знаю только я, поскольку сам устанавливал его. Я, конечно, планировал использовать его для документов, но в этот раз, похоже, находка оказалась важнее бумаг.
Джеймс уже вновь собирался заняться работой, но на мгновения задумался, а потом, словно вспомнив что-то, повернулся.
– Девочкам сюда лучше не заходить... Они, конечно, умницы, но вряд ли будут готовы к тому, что увидят, – в глазах медика блеснул озорной огонёк, говорящий о том, что он выяснил ещё не всё, что хотел, – и если есть работа, то я лучше займусь ей сейчас, как только закончу с этой.
Тихонов с Громовым удалились. Полковник ждал от инженеров каких-нибудь сообщений насчёт насекомых, а также был занят размышлениями по расследованию попытки переворота.
– Константин Николаевич, пока личный состав на месте, проверьте-ка наших "узников концлагеря". Если их поведение действительно было вызвано этими устройствами, пожалуй, это как раз то, что надеется найти доктор Джексон. То, что могло бы их оправдать... да и то, что эти устройства могут передавать информацию на дальние расстояния, тоже мне очень не нравится. Только постарайтесь без шума и пыли и будьте предельно осторожны.
– Есть, – ответил Громов и отправился заниматься этим вопросом. Тихонов в свою очередь пошёл опрашивать остальной медицинский штаб: его интересовало, выяснили ли те, кто занимался пострадавшими от Стивенсона нарийцами, чем американский злоумышленник пытался отравить ни в чём не повинных обитателей города?
Игорь Андреевич тем временем понял, что сегодня к отправке нарийцев в новый дом вряд ли приступят, поэтому решил пока просто показать их лидерам загадочное "озеро из чистого света". Испросив у Тихонова разрешения набрать адрес планеты, которую собирались сделать запасной базой в этой галактике, Соловьёв собрал группу нарийцев, которым предстояло пойти с ним прямо сейчас к Звёздным вратам. В неё входили, разумеется, Учиба, Дагосска, Зорич и другие старейшины и вожди племён, эвакуированных из городских кварталов Китежа. Вместе с этой доверенной группой Игорь Андреевич и отправился в центр управления, когда там уже закончили убирать то, что осталось после боя с инопланетными захватчиками.
Вначале Игорь Андреевич поднялся в центр управления и попросил оператора набрать адрес, после чего очутился вместе с нарийцами в зале врат. Указав на возвышающийся на противоположной стороне зала портал, Игорь торжественно провозгласил:
– Итак, дети мои, настал черёд вам всем увидеть озеро из чистого света, через которое ушли Учителя! – Соловьёв махнул рукой в сторону портала, и оператор в центре управления зазвенел клавишами наборного устройства. Звёздные врата начали вращение, и шевроны на глазах у нарийцев стали один за другим загораться красным светом, пока над пандусом не пронеслась энергетическая вспышка.
Поначалу нарийцев напугала воронка, вылетевшая из врат, словно порыв ветра. Напугала, как и любого, кто впервые видит их открытие. Но зато потом зрелище показалось очень красивым. Вся делегация созерцала голубую светящуюся стенку, широко раскрыв глаза. Конечно, они не могли понять, что это такое, поэтому, как и ожидал Игорь, это покажется им настоящим волшебством, на которое способны только боги.
– Подойдём же к озеру, дети мои, – предложил Игорь Андреевич, – мы не пойдём сквозь него сейчас, но вы можете почувствовать, что оно настоящее.
Соловьёв повёл группу на пандус. Робко подойдя к самому горизонту событий и щурясь от ослепительного света, из которого было соткано озеро, нарийцы осторожно совали туда свои руки или лапы, у кого что, и им тоже казалось, что окунают их в воду, только совершенно непрозрачную, так как погруженная часть тела тут же исчезала. Да и колыхалось озеро с отзвуком настоящего водоёма, но каким образом водоём светится, для них всё равно оставалось магией. Но зрелище им определённо нравилось, и они были чрезвычайно довольны тем, что первыми получили возможность не только посмотреть на священное озеро, в которое, по рассказам предков, ушли Учителя много веков назад, но даже и прикоснуться к нему.
Когда все вдоволь насмотрелись на горизонт событий и убрали из глубины пространственно-временного туннеля все свои части тела, диспетчер по просьбе Игорь Андреевича закрыл врата, и озеро прямо на глазах нарийцев растворилось в воздухе, а красные огоньки по его берегам погасли.
– Итак, дети мои, – завершил показательное выступление Игорь Андреевич, – после того, как вы и ваши сородичи хорошенько отдохнёте, мы с вами отправимся в новый мир, который может стать вашим новым домом. А пока вы можете глаголить вашим братьям о том, что только что увидели.
Проводив человечков в расположение их сородичей, Игорь подумал, что на сегодня, пожалуй, хватит. День выдался событийным, поэтому пора бы отдохнуть. Он собирался то же самое предложить и Насте, поэтому отправился в медицинский отсек на её поиски. Но сначала Настю, изучавшую анализы Тихонова, разыскала Кавагути Харуна, которая уже поработала бортовым медиком на шаттле Смирнова. Она была в некотором замешательстве и растерянности, чего раньше за строгой японкой никто никогда не замечал.
– О... Анастасия, – Харуна говорила по-английски, ибо русский знала весьма посредственно, предпочитая изъясняться на английском, когда тема была слишком сложной, чтобы говорить на мало знакомом языке, – взгляни на это. Не знаю, к кому с этим идти.
Японка передала планшет Насте. На нём были данные различных анализов с медицинского кресла, на котором лечили Читари.
– С недавнего рейда мы спасли нескольких людей, в том числе и инопланетян. Одна из них – та, что с заострёнными ушами – получила серьёзные ранения, но она умудрилась выжить. Я провела сканирование и выяснила, что подобный удар, подобные повреждения обычно несовместимы с жизнью. Её кости должны были быть переломаны, мышцы порваны, рёбра должны были пробить лёгкие и сердце. Тогда я провела сканирование, когда она лежала на кушетке...
На мониторе планшета Настя увидела практически ту же самую картину, что и при сканировании Тихонова: у Читари в тело было вживлена нейронаноника. Правда, она явно отличалась от той, что была вживлена в Тихонова. Если у Тихонова было всего 6 имплантов: один в основании черепа, два в руках – по одному на левую и правую, два вдоль позвоночника, и один от правого до левого плеча, то у Читари их было несколько больше. Правда, Харуна не обследовала Читари так же подробно, как Настя Тихонова, так что некоторые данные могли быть неточными или неверными.
Однако из того, что японке удалось выяснить, у Читари были более плотные и прочные кости и мышцы, которые не сломались при ударе, а некоторые органы, возможно, искусственного происхождения, не позволили ей умереть, ведь совсем без повреждений при ударе обойтись было нельзя.
– Вот, смотри. Химический состав костей изменён, возможно намеренно, как и плотность мышц, благодаря чему её костно-мышечный каркас смог выдержать удар. Она выглядит достаточно женственно, в чём-то даже инфантильно, но мне кажется, что с такими мышцами и костями она сильней, чем кажется на первый взгляд.
Настя, к счастью, могла понимать и говорить по-английски, может быть, не так хорошо, как Харуна, но, пожалуй, достаточно, чтобы объяснить своё видение результатов. Особенно когда речь о медицинских терминах.
– Я полагаю, Кавагути, это означает, что эта девушка – на самом деле не человек, – сказала Настя, изучив данные планшета, – может быть, она внешне отличается от нас только заострёнными ушами, но её анатомия и физиология существенно отличаются от нашей. Смотри, ты нашла у неё незнакомые органы, да? Может быть, она унаследовала строение организма от Древних и ещё какой-то расы, для которой характерны эти острые уши...
Настя и Кавагути рассмеялись, и Сотникова продолжила:
– И вот эти импланты, я думаю, она не от людей получила. Я только что выяснила, что китежане смогли создать технологию, которая называется нейронаноникой. Про контроль систем города – это, я думаю, не по нашей с тобой части, но то, что эти наниты не такие, с какими сталкивалась экспедиция Атлантиса – в этом я уверена. Они способны лечить своего хозяина, не замещая утраченные клетки собой, а читая его генетический код, чтобы запустить синтез родных для него органических молекул и создать полноценные стволовые клетки, готовые выполнять заданную программу восстановления повреждённых тканей. Насколько я знаю, в вашей стране ведутся работы над такими клетками. Понимаешь, что это значит?
Глаза Кавагути загорелись.
– Конечно понимаю! Это величайшее открытие! Мы разом можем победить множество проблем, связанных со здоровьем! Возможно, найти способ вылечить неизлечимые болезни! Рак, СПИД! Нужно срочно начать над этим работать!
– Именно, Кавагути! – воскликнула Настя, готовая крепко стиснуть японку в своих объятиях, – это помогло бы совершить настоящую революцию в медицине! У нас бы Нобелевскую премию дали тому, кто разработал такую гениальную технологию! Ни минуты не сомневаюсь! Так что увиденное тобой и мной представляет гигантскую научную ценность.
А теперь о том, что делать со всем этим. Я полагаю, что если бы эти импланты могли самостоятельно решать все проблемы со здоровьем своего хозяина, то этой женственной остроухой девушке с костями и мышцами, отличающимися особой прочностью, вовсе не понадобились бы машины, которые стоят в здешних палатах. Да и вообще Древние бы отказались от них, если бы нейронаноника была, как говорится, мастером на все руки. Поэтому, кроме имплантов, нам стоит изучить и эти чудесные машины.
Во время своего лечения я, конечно, не поняла, что машина делала, только чувствовала что-то похожее на физиотерапию... ну, знаешь, как при электрофорезе покалывает... но машина определённо не только производством стволовых клеток занимается. И мы должны заняться их изучением тоже. Что скажешь, моя хорошая?
– Да! Чудесные машины, мы их должны изучить! Постой, – Кавагути наморщила лоб в размышлении, – эта самая... как там. Нейронаноника, говоришь? Была изобретена Китежанами? Десять тысяч лет назад? Откуда тогда похожие импланты у этой девушки? От кого она их получила? Нужно проверить, идентичны ли они и насколько они различаются! Нам нужно провести сравнительный анализ!
Настя задумалась.
– Ну, я не знаю, – развела руками Сотникова, – может быть, её раса имела какие-то отношения с Древними и получила от них эту технологию. Думаю, этот вопрос лучше задать доктору Джексону. Но сравнительный анализ, я полагаю, мы теперь сможем провести только с её согласия. Либо она сама нам всё расскажет. Пока она была без сознания, это другое дело, а сейчас нужно ещё договориться с ней об этом, она же не подопытный кролик.
– И этим вопросом, я думаю, лучше заняться завтра, не так ли, девчата? – осведомился появившийся в лаборатории Соловьёв.
– Игорь! Ты уже здесь! – заметила Настя, – как прошла эвакуация?
– Отлично, – улыбнулся Игорь Андреевич, – надеюсь, что нарийцам больше ничто не угрожает. А ты чем похвалишься?
– Я уже кое-кого обследовала, – лукаво улыбнулась девушка, – результаты превосходят все мои ожидания. А Кавагути выяснила, что этой нейронаноникой также обладает раненная девушка, которую они привезли сюда из своей миссии.
– Даниель что-то говорил о том, что среди спасённых, вероятно, есть союзники Древних, – вспомнил Игорь, – возможно, она и есть одна из них. Вероятно, эта раса имеет доступ к этой технологии.
– Как насчёт поделиться секретом с нами? – рассмеялась Настя.
– Ну, об этом тоже к Даниелю, я могу передать ему вашу просьбу, – снова улыбнулся Соловьёв, – но, может быть, оставим это на завтра? Сейчас нам всем не мешало бы немного отдохнуть.
– Что скажешь, Кавагути? – посмотрела на японку Настя. Японка потёрла уставшие глаза.
– Да. Пожалуй, день был очень насыщенным. Я попрошусь в исследовательскую группу, чтобы изучить эти технологии и импланты. Пусть Смирнов поищет себе другого доктора в команду.
Девушка отвесила поклон Насте и Соловьёву по японской традиции. После чего направилась в выделенную её каюту, для отдыха.
Практически всё оборудование было уже доставлено в медотсек. Однако глава медслужбы – доктор Трошкин – уже распустил большую часть медицинского персонала, оставив только дежурную группу. И, чтобы те не заскучали, нагрузил их всякой разной работой типа распределения медикаментов по шкафам. Солдат тоже стало значительно меньше. Когда нужда в грубой физической силе отпала, оставили только небольшой отряд охранения.
Миф тем временем поблагодарил за указание, где Тихонов, и решил сначала осмотреть бывшее поле брани. Всё, что сейчас происходит, очень его заинтересовало, в частности то, что его основной рюкзак со своими пожитками он оставил за вратами, поэтому он, аккуратно сложив руки за спиной, направился к вратам, дабы проверить, на месте ли его скарб. По пути он как бы невзначай тоже расследовал, что здесь произошло, все эти следы от выстрелов, бомб, расплавленный металл.
– Судя по всему, – сказала Кира, – бомба была самодельной... вон, видишь остатки устройства? Чем-то напоминает генератор. Им как-то удалось перегреть его, а потом выплюнуть тепловую энергию направленно прямо на ворота. Они явно не ожидали, что им придётся пробиваться через них. А вот оружие примитивное. Стреляет болванками, разогнанными электромагнитным полем.
Свои вещи Миф нашёл там, где и оставил. Постелив свой коврик, он уселся спиной к вратам и всему остальному народу, и начал манерно перебирать все свои вещи, выкладывая каждую из сумки, вещи начинали выкладываться во что-то вроде картинки из "тетриса".
– Так, – начал парень, – это здесь, это здесь, это тоже на месте, это здесь, всё вроде на месте. Ничего не пропало. Фух, – выдохнул он.
Выслушав Киру, Миф обернулся. На визоре отметились те вещи, о которых говорила девушка. Свои вещи он собрал обратно, а рюкзак повесил на спину на одно плечо. Миф двинул к Таури, проводяшим расследование. Те в чём-то рылись, собирали улики и просто убирали грязь после бойни.
– Слушай, может поможет? Я-то всего не знаю, что ты пронюхала, а если ты поговоришь с Таури, то, может, им проще будет рассказывать? – обратился к Кире Миф.
– А у вас там нет распределения ответственности и задач? Не то, чтобы я против, просто, наверное, этим должны заниматься те твои "Таури", а не ты и не я.
– Тебе сложно что ли? – развёл рукой Миф.
– Ну ладно-ладно, мне то что, я всё на тебя свалю, если что, – ехидно прохихикала Рыжая. Секундой позже по рации Кира сладким голоском сообщила ту информацию по бомбе важному дядечке, который как раз раздавал приказы другим людям. Сам же Миф пошёл по проложенной дорожке Кирой в медотсек. Коридоры, лестницы, коридоры и шлюзы были на пути Мифа, путь сей был как дважды два, когда Кира тропинкой указывает путь. Вот парень уже в медицинском отсеке, да вот только где этот Тихонов здесь, он не знал, поэтому старая схема пошла в ход:
– Кри, – дружелюбно обратился Миф к паре служивых, что, видимо, стояли на своем посту, – мне ваш Главный нужен, Тихонов.
– По какому вопросу? – грозно спросил солдат.
– По вопросу, который тебя не касается, – ответил парень.
– Ну тогда не знаю. Так что ступай обратно, умник.
Миф повернулся и пошёл обратно. Как только он зашёл за угол, чтобы никто не видел, он исчез под маскировку и тут же, тихо шагая, потопал вглубь медотсека, избегая неприятных общений с Таури. Вскоре после не долгих скитаний Миф нашел Тихонова шагающего по коридору в неизвестном парню направлении. Подходя ближе на дистанции пять метров, он снял маскировку.
– Добрый Ранк, я, так сказать, прибыл по вопросу о решении проблемы с тварями, а также по делу с хозяйкой города, китежанкой Кирой, так как она волнуется по поводу её личного тела. Вот.
