Внимание: в тексте присутствует эротика!

Когда Миф обратился к Тихонову, дело шло к ночи, и все вымотались изрядно. Слишком много событий состоялось для одного дня, тем более первого. Тихонов хотел было завершить свои дела, чтобы с чистой совестью отдохнуть пару часиков, желательно в своей каюте и желательно в горизонтальном положении и закрытыми глазами... Но, как говорится, покой нам только снится. Не успел Тихонов дойти до медиков, что лечили нарийцев и выясняли, какой пакостью их угостил Стивенсон, как перед ним оказался еще один странный субъект и потенциальный генератор новых неприятностей, а значит, покой и отдых откладывался.

– Стоп-стоп-стоп, – Тихонов не успел даже толком удивиться появлению Мифа, – давай не здесь. Идём в штаб-квартиру Миротворцев.

После непродолжительного путешествия по коридорам и отсекам они оказались в большом зале с большим круглым гололитом в центре комнаты. Полковник проверил на всякий случай, чтобы их никто не подслушивал. Сейчас, когда миротворцев было всего несколько человек, этот зал, впрочем, как и весь комплекс, подчинённый им, пустовал. Все были при деле. Но Тихонов всё равно решил убедится. Мало ли, кто-нибудь чересчур любопытный пошёл исследовать эту часть корабля.

– Проблема с тварями так просто не решится. У меня нет морального права выжигать часть пригорода, чтобы их уничтожить. Нам нужен другой вариант. Что касается второго вопроса... владычица... кто?

– Я, полковник, – над гололитом появилось изображение девушки, которое было весьма реалистичным, казалось, что над столом, в воздухе, висела настоящая живая девушка, – и, кажется у меня есть к вам разговор.

Кира рассказала о своих злоключениях настолько подробно, насколько могла, а Тихонов внимательно её слушал. Миф сначала внимательно слушал Тихонова, но, когда явилась Кира, внимание резко переключилось на неё. Внимательный взгляд быстро осмотрел её "пропорции", цвета. Но разговор всё еще продолжался и его нельзя было игнорировать.

– Я думаю, у нас есть возможность уничтожить этих тварей без радикальных методов, – наконец, перешла Кира к сути дела, – если эти существа были созданы с помощью генной инженерии, то у нас есть шанс. Среди прочих наших союзников были Уринои. По части генетики и биологии они были настоящими творцами. По многим вопросам они опередили даже нас. Их знания и оборудование могло бы сильно упростить нам жизнь. И я знаю, где находились их научные станции...

– Прошло, по меньшей мере, десять тысяч лет, и ваши противники могли наведаться на эти станции, – заметил Андрей Юрьевич.

– Так уж получилось, что я знаю несколько таких станций, адреса которых не были в базе данных, и их знали только несколько доверенных лиц. Возможно, мы не найдем там персонал, но если оборудование всё ещё там, то я смогу вам помочь.

– Авантюра...

– Но альтернатив нет. Либо очищать эту заразу огнём, либо бороться с ней тем же оружием.

– И ваша цена, как я понимаю...

– Моё тело. Я хочу снова дышать, ходить, веселится! Кроме того, я буду вам очень полезна!

– А ты что скажешь, Миф? – полковник хмурился.

– Колонэл, я подтверждаю слова о её полезности, если вам это нужно. Насчёт тела, я считаю, нужно отдать должное ей, как личности, которая просит о малом относительно того, чем она сможет поделиться, знаниями, вы же, Таури, всегда за ними гнались. А на счет "авантюры", как вы сказали, то я за, так как лучше действие, чем бездействие. Как ни есть, она может договориться, и всё также вы в выигрыше, ибо будут технологии или новые союзники. Я выдвигаюсь добровольцем пойти в первых рядах возможной миссии или операции, или как там у вас. Или возглавлять, я имею большой опыт в межрасовым общении и даже инопланетном выживании. В сопровождении Киры я гарантирую 87 процентов успеха миссии, – прокомментировал Миф. Кира улыбнулась ему. Ей явно импонировали его слова.

Андрей Юрьевич на некоторое задумался, глядя то на Мифа, то на голограмму Киры. Перспектива найти сразу и вторых союзников Древних выглядела заманчивой, да и наличие рядом живой, а не вознёсшейся Древней, которая не станет придерживаться глупого правила "мы не помогаем простым смертным", тоже неплохо. А если не хочется выжигать часть пригорода мощным оружием только ради избавления от насекомых, то вот она альтернатива, какие проблемы? Вроде бы тут нет никакого подвоха, кроме, разумеется, того, что нет гарантии, что разведывательный отряд найдёт по тем адресам то, что нужно.

Но полковник вспомнил легендарный фильм Александра Митты "Экипаж". О предстоящей операции по ремонту самолёта снаружи прямо в полёте пилот Ненароков сказал так:

– Теоретически возможно, а практически никто этого никогда не делал. Но раз другого выхода нет, то надо пробовать.

– Согласен, Валентин, – отвечал командир Тимченко, – иди, Валентин, приступай.

Так же рассудил и Андрей Юрьевич. Но прежде всего он поинтересовался, так как ему не прояснили один вопрос:

– А каким образом вы планируете получить новое тело? – обратился полковник к Кире.

– В городе есть специальная лаборатория. Она, в отличие от обычной медицинской станции с лечебными кушетками, способна изготовить организм по спецзаказу. Комплекс не пострадал. И, насколько мне известно, в нём достаточно материала для создания тела. Вероятно, Вы опасаетесь, что это устройство вместо милой девушки создаст монстра похлеще тех, что засели в городе, но я поспешу Вас успокоить. Когда с меня снимали психический отпечаток личности, то на носитель записали так же и мой генетический код. Наномашины сначала создадут определённый каркас в питательной среде, после чего, используя среду и мой код, они вырастят организм, оставив только импланты нейронаноники.

Девушка вдруг замолчала, взглянув сначала на полковника, затем на Мифа. Она будто решалась: сказать что-то важное или умолчать?

– Но есть один нюанс, – наконец, решилась она, – этот костюм – прототип. Для него писался отдельный и абсолютно уникальный Искусственный Интеллект, которым пришлось пожертвовать, чтобы спасти меня. Я думаю, Вы уже догадались…

Кира посмотрела ещё раз на Мифа и Тихонова.

– После переноса моей личности в новое тело большая часть функционала костюма перестанет работать. Есть, правда, вариант перенести личность не полностью. Тогда, вероятно, значительная часть функционала всё же останется, но тогда моё "биологическое я" будет не полным. Думаю, на уровне ребёнка лет шести, может, восьми.

Тихонов, как обычно, немного поразмышлял над словами Киры. С одной стороны, конечно, потеря большей части функционала костюма означала, что после извлечения сознания Киры он превратится фактически в слегка навороченные доспехи, то есть станет практически бесполезным. С другой стороны, Андрей Юрьевич, конечно, был в курсе, что у Мифа есть определённые проблемы с дисциплиной, и он не очень доволен тем, что находится здесь, под командованием людей из мира, которому он не принадлежит. Да, он знал об ответах парня вроде "Слушай, командир, я не из вашей касты Таури, и формально не под вашим прямым подчинением" и т.д. Это заставляло опытного разведчика сомневаться в том, что именно Мифу нужно носить костюм, который очень сложно принудительно снять в случае шуток, если Тихонов, конечно, правильно понимал его возможности и слова Киры о том, что ИИ костюма был заменён на сознание Киры.

В связи с этим потеря функционала, возможно, была бы печальным событием, но не катастрофой, по мнению Андрея Юрьевича. Свет клином на этом прототипе у полковника явно не сходился, сколь бы крут он ни был. Тем более, здесь, судя по всему, и других технологий хватает. Поэтому Тихонов решил отнестись к этому нюансу спокойно. Лучше уж пусть так, чем получать ради спасения костюма 6-летнего ребёнка.

– Ну что ж, я принимаю Ваше предложение, – ответил, наконец, полковник, обращаясь к голограмме, – если Вы знаете, что делать, у меня нет возражений. Я думаю, мы переживём потерю большей части функционала костюма. Можете считать это комплиментом в свой адрес, Ваше сознание нам дороже, чем эти безусловно потрясающие доспехи. Но сразу скажу, что одних я вас на поиски Уриноев не отпущу. С вами пойдут наши люди. Сейчас вы можете пока отдохнуть, время позднее, а завтра приступим к решению этого вопроса.

– Значит, так тому и быть, – Миф отвёл правой рукой в сторону, – я так понимаю, сегодня чего-то из вышесказанного ожидать не стоит, и, значит, с вашего позволения я могу вздремнуть пару часов и приступить к выполнению того, что мне опять прикажут? – манерно и с долей сарказма спросил Миф.

Парень принял более ровную стойку с сложенными руками на груди, подсознательно готовясь принять ожидаемые приказы от Главного Таури. Его желания и рвения за последний день изменялись с той же динамичностью, что и обстановка вокруг. И вот все катализаторы, что давали ему не думать о своём, закончились, и даже голограмма Киры, которая смотрела на него, отошла на задний план общей картины. Присутствие Тихонова, да или любого другого человека вроде тех, что некоторое время назад "обмывали его кости и прошлое" в явном негативном спектре, заставляли парня снова уединиться подальше от всех и погрузиться в свой мир.

– Можете не отвечать, я догадываюсь, – не дожидаясь ответа Тихонова, парень, словно кинжалом чиркнул, провёл взглядом по потолку и устремился к выходу со своими вещами. Тихонов, которому снова не пришлось что-то отвечать Мифу, лишь проводил парня взглядом. Окончательно решив закончить этот перенасыщенный день, Миф направился к Звёздным вратам. В зале врат остался лишь нужный персонал и охрана. Так как почти все знали парня, то и не особо докапывались его, а парень горел желанием снова отоспаться возле врат, как делал он и его предки много лет. Расстелив ковер за вратами и уложив рядом вещи, Миф уложился спать, оставив одно ухо на стороже.

Юля после того, как Гарсим погрузился в искусственную кому, освободившую его разум, больше не могла общаться с ним, поэтому ей предложили пойти отдохнуть в каюте, поскольку всё равно на лечение мальчика ещё нужно было время. Быстро развивающиеся способности действительно сильно изматывали, поскольку девушка действовала, подобно загнанному зверьку, скрывала их, беспрестанно боясь, что к ней отнесутся, как к мутанту, что огненная мощь вырвется из-под контроля, боясь попросить о помощи.

Всё было очень непросто. Свои способности девчонка использовала бессознательно, а значит, могла неосознанно навредить и себе, и другим. Отчасти она это понимала, но ничего не могла поделать. Основной её проблемой были кошмары и нежелание просить помощи у врачей. Останься она в группе, то штатный психолог уже выявил бы проблему и постарался ей помочь, но чувство вины вынудило её покинуть вооружённые силы. После этого всё шло по накатанной. Постоянно повторяющиеся жуткие кошмары не давали ей возможности выспаться, расслабиться, хоть на время забыть об ужасе, что довелось ей пережить в прошлом, в своей родной реальности. Покрытое смертельной бледностью лицо, укор в глазах друзей и гневные слова матери погибшего парня стали её вечным ночным кошмаром, от которого Юля не могла избавиться ни во сне, ни наяву.

Вот и в эти мгновения, когда один медик обратился к ней с предложением отдохнуть, девчонка, закрыв глаза, вновь, словно наяву, увидела покрытое смертельной бледностью и залитое кровью лицо друга, вновь ощутила всё тот же укор совести: "Это я должна была быть на его месте. Если бы он не закрыл меня собой, то был бы жив!" Она была готова к смерти, но зверство учёных, отнёсшихся к ней, как мутанту, столкновение с тварями вызвали неосознанную волну ужаса. Девчонка осознала, что боится заснуть. Вначале она хотела отказаться, ответить резкостью, но, заглянув в глаза врача, тут же поняла, что вспышка ни к чему не приведёт. Он вколет ей снотворное, и тогда уже выскользнуть из тисков кошмара будет невозможно. Сказать ему правду девчонка тоже не решилась, ведь ей меньше всего хотелось бы, чтоб о её кошмарах узнали посторонние. Подавив желание ответить колкостью, она без лишних разговоров проследовала в отдельную каюту, где легла на постель и долго смотрела перед собой, боясь закрыть глаза.

В присутствии врачей она старалась быть сильной, ничем не выдать свои страхи, но, оставшись одна, вновь ощутила панический ужас. В эти мгновения ей хотелось свернуться клубочком и тихо заплакать. Присутствие Гарсима помогло ей справиться со своими эмоциями, в его присутствии она старалась быть сильной, но темнота вновь заставила её вспомнить всё то, что она хотела забыть, и теперь девушка лишь пыталась справиться с охватившим её ужасом.

Сколько девчонка пролежала так, уставившись в одну точку, сказать было трудно, но в какой-то момент усталость взяла своё. Она погрузилась в беспокойный сон. С течением времени Юля погружалась и погружалась в пучину кошмара. Сердце билось чаще. Казалось, выхода не было, впереди был только ад, но тут картинка сменилась: она оказалась на горе, не самой высокой, но вид с неё открывался потрясающий. За спиной раскинулись живописные горы, покрытые белоснежным снегом. Впереди, под горами, раскинулась живописная долина, и, хоть над ней царила ночь, луна и звёзды давали достаточно света, чтобы увидеть всю её красоту, как поблёскивает река вдалеке, как ветер склоняет кроны могучих деревьев. Прекрасный сад и белоснежная, выполненная скорей в греческом, стиле усадьба.

Наконец, на горизонте, там, где земля и небо сходятся в одну линию, забрезжил свет. Лучи пронзали небо, окрашивая его в приятный голубой оттенок, затем горизонт будто поплыл, и из-за него показался кусочек светила, вокруг которого небо стало лилово-красным. Звёзды пропадали, уступая место небесной синеве.

– Стоило оставить тебя на пару минут, и что я вижу? – за спиной у Юли, усевшись на плоский камень, сидел Гарсим, – красиво, неправда ли? Жаль, отсюда не видно моего любимого озера. Оно должно быть где-то там, за усадьбой, в лесу.

– Да, очень красиво... – девушка облегчённо вздохнула, – удивительное место. Кстати, с твоими друзьями всё нормально. Они обязательно поправятся.

Юля улыбнулась, вспомнив, как друг Гарсима отреагировал на то, женщина пришла в сознание. Она понимала, что парнишка мог беспокоиться за них.

– Я тоже уже... поправился. Просыпаюсь, смотрю – ты лежишь, грустишь, – ответил Юлии Гарсим, – я бы, если честно, не отказался от какой-нибудь еды. Процесс восстановления отнял у меня много сил. Теперь такое ощущение, что в моём желудке образовалась черная дыра. Я думаю, сегодня меня вряд ли отправят домой, как бы мне сильно этого не хотелось. Но я не волнуюсь. Я чувствую, что тут мне ничего не угрожает. А раз так, то я бы не отказался от какой-нибудь еды...

Девушка вдруг снова оказалась в своей каюте на кровати, а над ней стоял Гарсим в медицинской пижаме, очевидно, уже разыскавший её. Он явно выглядел лучше, чем когда-то, бодрым, посвежевшим. Единственное, что изменилось в его облике – это глаза: они слегка светились голубоватым светом, как у Фримена, который годами баловался спайсом на Аракисе.

– Пойдём? – мальчик протянул руку Юлии. Юля рассмеялась впервые за долгое время, а потом сжала руку парня и поднялась. Взгляд синих глаз, словно заглядывающих в душу, её нисколечко не пугал, скорее завораживал. Возможно, именно благодаря тому, что почувствовала, когда коснулась его разума, она увидела в нём друга, которому можно доверять.

– Сейчас многие спят, но найти что-то съестное наверняка можно, – глаза девушки при этих словах озорно блеснули. Девчонка надолго забыла о еде, да и кусок в горло ей просто не лез, но общество парнишки многое изменило, – насчёт связи с планетой, боюсь, что ты прав.

Девушка направилась к двери, увлекая Гарсима за собой. Идти до столовой было недалеко. Там было ещё меньше народу, чем было тогда, когда сюда пришли Даниель с компанией.

– О, смотри, мои новоявленные друзья тоже тут. Присоединимся к ним? Знаешь, я их так и не поблагодарил за своё спасение, – паренёк несколько погрустнел. Девчонка улыбнулась и кивнула.

– Ну, что ж, давай подойдём, – доктор Джексон был одним из немногих людей, которые не пугали девчонку, но даже в его присутствии девушка чувствовала себя несколько сконфуженно. Юля просто не знала, как обращаться к нему, хотя было много вопросов, и она чувствовала, что он многое мог бы пояснить. По памяти девушка могла воспроизвести многие из знаков, что были в комплексе, где находился прибор, который изменил её. она помнила и высвечивающиеся знаки, возникавшие в виде голограммы. Возможно, если бы у неё был листок, то она бы воспроизвела цепочку знаков, а возможно и столбики, но у кого их попросить?

А может, у самого доктора? Юля окинула взглядом доктора Джексона и в сопровождении парня направилась к нему. Остановившись у столика, она негромко кашлянула, привлекая внимание и обратилась к археологу:

– Добрый вечер, доктор Джексон. Разрешите присесть?

Даниель увидел, что к ним направляются Юля и, кто бы мог подумать, Гарсим! Собственной персоной! Правда, он тоже, судя по всему, не подумал о том, что надо переодеться, но Даниелю так не терпелось заговорить с ним снова, что он даже не удивился.

– Добрый вечер, – автоматически ответил Даниель, – да, конечно, присоединяйтесь к нам! Наверно, вы оба голодны...

Щёки девчонки вспыхнули, но она пропустила парнишку и лишь затем присела сама. 

– Даже не знаю, что нам могут предложить в столь позднее время, и как тут работают повара, – Юля смущённо улыбнулась, – так что будем довольствоваться тем, что есть, хотя я предпочла бы чашечку кофе.

Девушка замолчала. Она боялась признаться, что ей страшно заснуть, а лучшим выходом справиться с кошмарами – это загрузить мозг задачами, которые она откинула, пока была пленницей в горе Шайенн.

– Всё равно вряд ли засну, – она смущённо улыбнулась, – да и есть желание сделать кой-какие наброски. Вы же изучали раньше технику древних? Вот хочу записать некоторые символы, которые увидела, пока не забыла. Позже буду выяснять, что они означают.

– Думаю, какая-нибудь еда найдётся, – ответил Даниель, – даже для вас двоих...

Доктор Джексон посмотрел на Гарсима, а затем на Фенриса, затем на тарелки. Здоровяк понял, чего хочет Даниель, перекинулся парой слов с мальчиком и подтвердил, что тот тоже хочет есть. Гарсим также подтвердил, что уже хорошо себя чувствует, и лечение можно считать законченным.

– Сейчас всё будет, – улыбнулся Даниель, – а вы пока садитесь за столик.

Доктор Джексон обратился к поварам и осведомился насчёт оставшейся еды. Её действительно оставалось уже не очень много, но запас всегда имелся. В данном случае повара могли предложить запеканку, сырники, фрукты и компот. Кофе, по их словам, было нежелательно в такое время: медицинский штаб рекомендует не пить его перед сном, так как, если представляется возможность поспать, то ей надо пользоваться в полной мере, чтобы в рабочее время всегда быть отдохнувшими и свежими. Разумеется, рекомендация не касалась тех, кому поручено быть на дежурстве, поскольку они имеют свой график. Но категорического запрета не было, медицинский штаб только предупредил, что, если пренебрежение данными рекомендациями будет сказываться на здоровье членов экспедиции, придётся принимать меры. Не арест, конечно, но придётся медикам заняться заболевшими.

Даниель, впрочем, рассудил, что Юля пока ещё не член экспедиции, хоть Тихонов и не решил ещё, наверно, что с ней делать, поэтому ей сегодня можно. Но на всякий случай попросил две кружки компота и, соответственно, по 2 порции запеканки, сырников и фруктов. Вернувшись за столик с полным подносом, Даниель сказал:

– Наш медицинский штаб не рекомендует пить кофе на ночь, но, если вам очень хочется кофе, то вы можете попросить его у поваров. Ах, да... про технику Древних... конечно, я много занимался переводом с языка Древних. Вот вам листик и карандашик, можете писать.

Доктор Джексон вырвал листик из блокнота и протянул его Юле с карандашом. Подмигнув Гарсиму, Юля попросила чашечку кофе, взяла пару сырников со сметаной и стакан компота. Прикинув, что в вазе с фруктами, она вытащила апельсин и только после этого взялась за листок и карандаш. Девушка быстро записывала ряды знаков. На секунды она прикрывала глаза, стараясь в точности восстановить порядок, а потом вновь начинала набрасывать очередной столбик. Зрительная память не подвела. В сияющей голограмме воспроизвелись символы, программа, которая отвечала за то, что аппарат сделал с ней, и Юля инстинктивно осознавала, что это может быть очень важно для неё.

Изредка она отвлекалась, чтоб отправить в рот очередной кусочек сырника или сделать пару глотков компота. При этом девушка даже не обратила внимания на то, что это её любимый персиковый компот, хотя в любое другое время она бы обязательно попросила добавки. За своим занятием она не обратила внимания и на то, что тарелка опустела, а чувство голода никуда не делось. Двух слопанных сырников оказалось явно недостаточно.

Пытаясь хоть как-то затмить чувство голода, девчонка очистила и съела апельсин, потом потянулась к чашке кофе и начала прихлёбывать мелкими глотками. При этом её внимание было полностью сосредоточено на листке с символами. Лишь когда чашечка кофе опустела, она сокрушённо взглянула на её дно, не зная, то ли попросить добавки, то ли продолжить работу и слушать громкое урчание собственного желудка.

 Пока Юля занималась своими проблемами, Даниель, уже закончивший трапезу, беседовал с мальчиком на том же языке, на котором говорил с остальными:

– Гарсим... Читари рассказала мне о твоём народе и о том, что связывает вас двоих. Это превосходно! И я считаю большой удачей, что вы пришли к нам сами раньше, чем мы отправились на поиски вас. Наверно, ты уже понял, что мы не офицеры корпорации Селентис, за которых выдавали себя, когда забрали вас с Фенрисом, а находимся мы в городе, который когда-то был символом союза трёх великих рас этой галактики: Туата Де Дананн, Уриноев и Древних – строителей Звёздных врат. А мы просто мирные исследователи из мира, который был домом Древних до того, как они явились в эту галактику, и мы пришли сюда через Звёздные врата, найдя координаты Китежа в своём мире. Мы бы очень хотели познакомиться и с твоим народом, который, как мы полагаем, будет рад узнать, что Китеж не пал, и теперь мы можем вместе восстановить его былое величие!

– Наш народ, – улыбнулся Гарсим, приступая к трапезе, – безусловно, будет рад узнать, что Китеж выжил, и есть те, кто хочет вернуть ему былое величие. Правда, я хочу немного охладить Ваш пыл. Дело в том, что мой народ, как, наверное, вам уже поведали, давным-давно пошёл своим путём. Мы решили оставить прошлое в прошлом, чтобы идти дальше, вперёд, своим путём.

Парень улыбнулся, наблюдая, как его подруга налегала на еду. Поесть и отдохнуть ей не помешало бы. Ему казалось, что она взваливает на свои плечи больше, чем может унести.

– Как сказал один мудрец, – тем временем продолжил Гарсим, – «прежде чем начать новый путь, нужно закончить старый. Прежде чем решить, куда тебе стоит идти – направо или налево – нужно дойти до развилки, оставив прежний путь позади". Поэтому, я думаю, не стоит ждать больших восторгов по поводу Китежа и его наследия. Но от сотрудничества, скорей всего, наш народ не откажется.

Даниель не исключал, что Гарсим не будет столь восторжен новостью о том, что Китеж восстаёт из пепла ядерной войны, бушевавшей здесь тысячи лет назад, что сразу же согласится вновь воссоединиться с Туатта или же вернуться в город. Но был настроен на то, чтобы не давать таких категоричных и скоропалительных ответов, ведь речь не идёт о том, чтобы вернуться немедленно к военным действиям против Гуэла и их союзников.

– У нас и в мыслях не было вернуть ваш народ назад, – возразил Даниель, – мы не собираемся настаивать на возвращении твоего народа в Китеж. И не собираемся возвращать вас в войну со старыми врагами. Мы только хотим, чтобы вы не бросали то, что когда-то было и вашим домом, и не бросали своих братьев Туатта. Да, вы имеете право на свой путь развития, но не стоит забывать о своих сородичах.

Доктор Джексон посмотрел на Читари, надеясь, что девушка будет с ним солидарна. Между тем, у него возник ещё один вопрос, который он упустил, и он был важен для формирования общей картины происходящего после того, как китежане, как и лантийцы, были вынуждены вернуться на Землю.

– Мне только остался неясен один вопрос, – задумчиво молвил доктор Джексон, – Читари рассказала, что подойти к планете после окончания боя было невозможно, и Китеж считался павшим, как и другие города. Но ведь Китеж ещё до нападения обладал Звёздными вратами. Почему же никто не попытался проверить, действительно ли он уничтожен, просто набрав его адрес?

– Если Вы считаете, что мне известны все ответы на Ваши вопросы, то Вы ошибаетесь, – улыбнулся Гарсим, он уже заканчивал небольшую трапезу и откровенно залипал, – думаю с этим вопросом лучше обратиться к тем, кто знает больше меня.

Читари же только пожала плечами:

– Из меня тоже тот ещё историк. Но легенды гласят: "мечтая обрести удел иной, преодолев отчаяние и страх, они блуждали в бездне ледяной, что б родину найти в чужих мирах". Наш флот летал в пустоте, и делал всё возможное, чтобы скрыть своё существование от врага. Наверное, адмиралы считали, что если мы воспользуемся вратами, то каким-то образом сможем выдать себя?

То, что ответ на этот вопрос не был известен Читари и Гарсиму, не очень расстроило Даниеля. Можно было предположить, что не все детали столь давних событий они знают. Разве что, если бы они жили столько, сколько гоаулды, но на таковых ни Гарсим, ни Читари не были похожи.

– Ладно, поищем ответ на этот вопрос позже, – ответил доктор Джексон, – ну, раз все насытились, то предлагаю отправиться отдыхать. Кажется, в этой части города хватит места всем. По нашим часам время склоняется к ночи, поэтому нам пора отходить ко сну. Думаю, завтра нас ожидает много интересного.

Гарсим тем временем взглянул на Юлю и мысленно, используя телепатию, передал ей: «Не знаю, как ты, а я бы уже завалился спать. Я очень надеюсь, что уже завтра мы сможем отправится ко мне домой». Девушка улыбнулась Гарсиму: «Подожди немного. У меня пара вопросов».

Фенрис, Рэй, Читари и Гарсим охотно приняли предложение Даниеля и поднялись из-за стола. Даниель поклонился новым друзьям, те ответили тем же и направились к выходу, собираясь расходиться по каютам. Даниель задержался возле Юли:

– Если хотите ещё есть, вы можете взять еду в каюту. Я иду отдыхать, у вас есть ещё вопросы ко мне? – обратился доктор Джексон к Юле. Та показала листок.

– Это то немногое, что я помню, когда оказалась в окружении силовых полей. Часть символов мне удалось перевести, хотя сам перевод вызвал немало вопросов. Вот эти символы, – девушка показала на группу знаков, – можно перевести как "вечный воин", а вот эти – как "обладающий силой стихий". По мне, так полный бред. Имея возможность создать целую армию, они создают воина, наделённого огромной силой. Получается, что они были готовы рисковать жизнью одного единственного бойца, хотя и не были уверены, что это поможет.

Даниель бегло посмотрел на нарисованные символы.

– Если вы говорите о генном манипуляторе Древних, то с помощью этих устройств Древние и работали над сверхспособностями, – отвечал доктор Джексон, – это меня не удивляет, возможно, им нужен был один воин, но способный противостоять целой армии. Мы встречали подобные устройства, но опыты на наших организмах не очень-то безопасны. Зачем вам это?

– Возможно, они рассчитывали, что это будет подготовленный человек, – задумчиво произнесла девушка, – и знали гораздо больше нас, но вряд ли они рассчитывали, что в силовых полях генного манипулятора окажется кто-то посторонний. Как бы там ни было, способности развиваются, и, кажется, я поняла, почему мне не удавалось их контролировать.

Юля внимательно посмотрела на археолога, а потом пояснила:

– Во многом потеря контроля над способностями связана с ночными кошмарами. Они появились задолго до того, как я прошла сквозь квантовое зеркало, но знакомство с учёными и столкновение с тварями лишь подхлестнули их. Я пока не знаю, что мне делать с этим, вот и ищу хоть какие-то подсказки, хотя пока найти удалось немного.

Посмотрев ещё раз на рисунок, на котором было нарисовано не так уж много символов, Даниель ответил:

– С ходу я не смогу сказать, что всё это означает, поскольку это не похоже на обычный текст на языке Древних. В нашей реальности они любили составлять всякого рода криптограммы и ребусы, на разгадку которых нужно время. К сожалению, сейчас у меня его нет, так как уже завтра утром мы будем решать вопрос с нашими гостями, и мне ещё нужно подготовить отчёт о нашей миссии. Тем более, что вы нарисовали, как я понимаю, знаки из альтернативной реальности, далёкой от нашей, что усложняет задачу. Мы можем вернуться к этому вопросу позже. Кстати, сейчас, я вижу, вам всё-таки лучше?

– Насколько это возможно, – Юля усмехнулась, внимательно посмотрела на Гарсима, потом вновь перевела взгляд на Даниеля и заглянула ему в глаза. Это были неловкие мгновения. Она не знала, как сказать её новым друзьям, что боится закрыть глаза, что кошмары раз за разом возвращаются. С Гарсимом всё было проще. Будучи телепатом, он чувствовал её смятение почти интуитивно, а вот профессор. 

–  Я постараюсь помочь, хотя мои знания в изучении языка Древних достались мне преимущественно от Ток'Ра.

Читать мысли доктор Джексон, конечно, не умел, поэтому не мог сказать, правду говорит Юля, или нет. Но он обратил внимание, что ещё недавно ей было совсем плохо, когда она говорила что-то про чужой корабль, а сейчас особых следов паники не видно. Значит, ей уже лучше. Во всяком случае, она уже не кричит неизвестно из-за чего.

– Хорошо, давайте поговорим об этом завтра, – сказал Даниель, – а сейчас просто постарайтесь не переполошить весь состав экспедиции.

– Постараюсь... – кивнула девушка, но уверенности не было. Кошмар мог вернуться в любой момент.

– Доброй ночи, Юлия, – пожелал доктор Джексон, одарив Гарсима кивком головы, и направился к выходу.

Захватив с собой булочки и кофе, девушка подмигнула Гарсиму.

«Был приказ обживать жилой блок, но никто не удосужился показать нам наши каюты, так что выбор есть. Остаётся лишь выяснить, какие ещё не заняты», – девушка чуть улыбнулась, – «если поторопимся, то не попадём к шапочному разбору».

Девчонка улыбнулась и поплелась в направлении крыла, где находились каюты, рассчитывая хоть немножко отдохнуть. Путь к ней она знала не лучше Гарсима, но проще было спросить кого-то по дороге, чем привлекать лишнее внимание, оставаясь в столовой.

Осталось только узнать, каких результатов добился Громов, изучая пленников, содержавшихся в тюремном блоке. Проверку подполковник решил начать с рядового состава. Он прошёлся по коридору, заглядывая в одиночные камеры, в которых томились американцы, остановившись у той, где сидел потрёпанный им же сержант Хьюстон. Чернокожий здоровяк поднялся с кровати и подошёл к двери, у которой верхняя часть была прозрачной, но прочной. Хьюстон улыбнулся и ударил кулаком в прозрачную часть, но его кулак натолкнулся на какое-то силовое поле. Американский солдат разочаровано сплюнул и вернулся на кровать, пристально наблюдая за Громовым, продолжая улыбаться.

Константин просканировал его, и нейронаноника подсказала ему, что у пленного не было никаких посторонних предметов в теле. И тут Громов кое-что осознал. Он смотрел на Хьюстона, на его наглый взгляд, на его улыбку, и понял: перед ним сидит самый настоящий рецидивист, преступник! Константин подобных кадров насмотрелся в своё время: насильники, убийцы, каннибалы – нелюди! И подобных «существ» хватало и в армии, особенно если это действующая в красной точке армия. А уж американская армия много где воюет, и вот есть одна странность: если ты на войне убиваешь и получаешь от этого удовольствие, то ты герой, а если на гражданке – то серийный убийца.

Но что происходит, когда убийца и насильник, обученный государством убивать, прошедший кровавый ад, оттачивая свои навыки, возвращается к мирной жизни? Ответ сидел прямо перед ним… Хьюстону не нужен был никакой имплант. Достаточно было ему пообещать «заварушку» без последствий, где он мог поступать с людьми по законам военного времени: бить, унижать, насиловать и, конечно же, убивать, – и он тут же согласился. Громов осознал это. Он не отводил глаза от взгляда убийцы и улыбнулся сам улыбкой «волкодава». Если американец считал себя волком среди овец, то сейчас он видел перед собой того, кто мало того, что не боится его, так ещё немало переловил и «передушил» таких как он, волков. Улыбка на губах Хьюстона дрогнула. Теперь он не выглядел таким самоуверенным, как раньше.

Подполковник отправился проверять остальных. Если не считать тех двоих, что защищали Нортона в рубке, и сержанта Чандлера, все они не имели имплантов и явно были из того же теста, что и Хьюстон. Убийцы, чьи таланты были нужны правительству на войне, в горячих точках, но не в мирной жизни.

А вот у Чандлера и свиты Нортона вживлённые в шею треугольники нашлись, как и у Ребекки Линдберг, впрочем. У Желтова Константин не ожидал ничего найти, но просканировал и его тоже, выслушивая жалобы и нытьё попутно. Желтов был чист, Стивенсон тоже, но Громов даже не удивился: мысли и мотивы этого человека было сложно понять. С ним придется разбираться позже, когда начнётся расследование.

И вот, наконец, подполковник оказался и у камеры Нортона. Полковник лежал на кровати и смотрел в потолок. Но, когда подошёл Громов, он поднялся.

– Решили навестить пленного? – Нортон выглядел несколько устало.

– Скорей преступника, – поправил Громов.

– Не стройте из себя жертву, подполковник. Мы оба с вами понимаем, что мы на войне и отнюдь не на одной стороне, – попытался возразить потерпевший поражение лидер американского контингента.

– Интересно, – улыбнулся Громов, – на какой же стороне вы?

Но Нортон ничего не ответил, молча отвернулся и лёг обратно на кровать. Результаты сканирования показывали, что полковник Нортон не имел имплантированных устройств в своё тело. Громову было о чём подумать и поговорить с Тихоновым.

Первый день экспедиции заканчивался. Все, кто не был задействован в работе или в охранении, расходились по каютам, кроме Тихонова. После разговора с Мифом он остался в штабе миротворцев. Усевшись на один из стульев, он вытянул ноги: наконец-то можно было расслабиться. Ненадолго, впрочем. Ему уже поступило сообщение от Громова, что вскоре тот подойдёт. Значит, поход к врачам, дабы выяснить, что же за состав использовал Стивенсон, откладывается на завтра. Дверь открылась, и вошёл Громов. Он, ничего не произнося, выбрал один из стульев, что стоял около круглого стола-гололита, и уселся на него.

– Что поведаешь ты мне, Константин Николаевич? – осведомился полковник.

– Не самый паршивый день в моей жизни, но могло быть и лучше, – улыбнулся Громов.

– Было приятно думать, что наш город достанется гораздо проще, чем Атлантида американцам. Как там они, кстати?

– Странное дело, на самом деле. Стивенсон и Нортон, судя по всему, весьма идейные деятели. Может, им запудрили мозги, а может, они добровольно вступили, как говорится, на кривую дорожку. Тут нужна группа толковых следователей и психологов, – поделился результатами своей проверки Константин. Андрей Юрьевич кивнул, соглашаясь с другом, поджимая губы.

– А вот загадочные предметы в шеях нашлись только у Ребекки Линдберг, Чандлера и двух солдат, что охраняли Нортона в рубке. Остальные оказались чистыми.

– Не удивительно. Остальные, видать, пешки.

– Пешки со склонностью к насилию, – добавил Громов, – ну, знаешь, Андрей Юрьевич, из тех, кому комфортней себя чувствовать на войне, чем в обычном обществе.

– Эх... – тяжело вздохнул Тихонов, – всё хуже, чем я думал. Протолкнуть таких людей в экспедицию было бы не просто.

– Я думаю, пусть пока об этом голова болит у американских партнёров, – слово "партнёров" Громов произнес, как ругательство, – мы не знаем, как работают эти устройства. Могут ли они изменять модель поведения у людей, превращая их в марионетки?

– Значит, помимо тварей, обитающих у нас под самым боком, и кучей кораблей, что висят над нами, у нас, вероятно, есть кто-то, кто мог пронести с собой устройства, которые способны изменить человеческую сущность?

– Я бы не стал этого исключать, – согласился Громов.

– Тогда им проще было бы вживить одну из таких штук мне с самого начала. Так было бы намного проще, – заметил Тихонов.

– Резонно. Но я думаю, что таких устройств у Нортона и Стивенсона было ограниченное количество, – возразил Громов, – провезти такие штуки в Шайенн не так уж и просто, как и вживить в кого-то из членов экспедиции. Перед отправкой нас проверяли, следовательно, Линдберг, Чандлер и ещё двое солдат получили свои треугольники уже тут, в Китеже. Если честно, я думаю, и в Эттвуда тоже вживили. Ну, а мы – весь командный состав был под присмотром всё время.

– Пока всё логично. То есть четверо, возможно пятеро. А техники, что на шаттле с Эттвудом улизнули?

– Сложно сказать. Будем пока и их считать.

– Значит семь. Сколько таких штук можно с собой провести?

– Чтобы не вызывать подозрения? Штук десять, не больше, – предположил Громов.

– Сканеры города их обнаруживают?

– Нет. Только наши наниты могут, – констатировал подполковник. Тихонов задумался. Он молчал несколько минут, после чего встал со своего стула.

– Значит, тогда сделаем так: возьми себя, Константин Николаевич, первое дежурство. Всё, как обычно, у дежурного офицера. Возьми себе в помощь двух из новоиспеченных миротворцев. Приглядите за каютами, медблоком и камерами. Возможно у Нортона есть ещё сообщники, даже невольные.

– И у них могут быть еще треугольники, – кивнул Громов.

– Да. Потом тебя сменит Краснов и ещё двое из миротворцев. Ну а я возьму себе последнее дежурство и пообщаюсь с Люн Чу Ваем.

– Есть, товарищ полковник, – поднялся Громов.

– Вольно... – небрежно махнул рукой Тихонов, – пойду я, пожалуй, отдохну немного. А утром проверим всех.

Учитывая то, что опасаться взрыва больше не было смысла, ведь ловушка устройства была в другом, а вот обнаружить что-нибудь интересное, ещё можно было, Джеймс Лоуренс после ухода Тихонова и Громова какое-то время внимательно смотрел, как крепятся устройства, остаются ли следы после их изъятия и всё то, что могло бы ему помочь или хотя бы подсказать можно ли снять подобное устройство, не навредив человеку. Сказать что-то конкретное сложно было: трупы, которые принесли в лабораторию, были сильно повреждены, но Джеймс искал.
Прошло часа три-четыре, прежде чем врач отошёл от стола с последним покойником. Все устройства были к этому времени в металлическом лотке, который он сразу же унёс в сейф. Можно было отдохнуть.

Закрыв и заблокировав двери лаборатории, лишив посторонних возможности проникнуть в эту часть отсека, Джеймс вернулся в свою комнату-каюту, где, упав на постель, практически сразу провалился в сон.

Когда Кавагути Харуна удалилась в свою каюту, удостоенная на прощание ответным почтительным поклоном Игоря Андреевича и солнечной улыбкой Насти, Сотникова посмотрела Игорю в глаза, словно выискивая там что-то.

– Ну, милый? Ты уже выбрал себе каюту? – осведомилась Сотникова.

– Эммм... нет, – смущённо ответил Соловьёв, – я же весь был в работе.

– Всё-то ты в трудах, всё в трудах, государь-батюшка, аки пчела! – рассмеялась Настя, – тогда, может, как на сборах, м?

– А что будет, если я скажу нет? – простодушно скосил голову Игорь.

– Возьму тебя в плен! – издевалась Настя.

– Стаси, – рассмеялся в свою очередь Соловьёв, – боюсь, сейчас тебе затруднительно будет сделать это.

– Вот чёрт, – притворилась Настя, что досадует.

– Конечно, я принимаю твоё приглашение! – ущипнул девушку за подбородок Игорь, – пошли!

Настя аккуратно убрала пробирки с пробами крови Тихонова и прочие инструменты в шкаф, прибрала всё за собой и отправилась с Игорем в жилой отсек. Жилой блок был самой дальней частью палубы обеспечения, по сути, выходящим на самую корму города-корабля. Территориально он располагался только под центральным куполом из трёх кормовых. Две боковые секции, у которых купола были поменьше центрального, палубу обеспечения не имели, поэтому туда пространство жилого блока, как и всех остальных помещений палубы, не распространялось. Ввиду такого расположения внешние границы жилого блока были также внешними бортами корабля: правый и левый борт, соответственно, и корма.

Коридоры блока имели П-образную структуру, или О-образную, если считать также пространство, в которое попадал любой вошедший через ворота блока. Каюты в свою очередь были выстроены как по внешнему периметру коридоров, так и по внутреннему, поэтому двери в них можно было видеть справа и слева по всему периметру. Ввиду такого расположения каюты отличались наличием окон. Так как внешние границы блока являлись также бортами самого корабля, то каюты, располагавшиеся по внешнему периметру коридоров, имели окна. При этом больше всего повезло угловым каютам, у которых одна стенка была правым или левым бортом, а другая – кормой, поэтому у таких кают было 2 окна. Ну а те каюты, которые располагались по внутреннему периметру коридоров, окон не имели, соответственно.

Сами каюты не отличались особыми изысками, ведь рассчитаны они были на служащих: миротворцев и тех, кто работал в этой надстройке в доках, медчасти и других помещениях. Каюта состояла из двух помещений, не считая раздельного санузла: кабинет, она же гостевая комната, и спальня. В каюте было достаточно места и мебели, чтобы более или менее комфортно жить и работать в этой части города-корабля.

 Соловьёв притащил все свои пожитки в каюту Насти. 2-спальная кровать в спальне как раз подходила для пары обитателей. Игорь Андреевич в суете с эвакуацией нарийцев не побеспокоился об ужине, но Настя, которая сама после своего исцеления первым делом занялась осмотром Тихонова, не растерялась и заблаговременно прибрала в столовой еду на двоих, поэтому пропущенный ужин всё же ожидал обоих.

Покушав в спокойной обстановке, Игорь и Настя обменялись впечатлениями от последних событий в своей работе. Игорь, само собой, рассказал о том, как вёл за собой этих удивительных созданий в образе Учителя, словно Иисус Христос или пророк Мухаммед, какой эффект производила его приветственная речь, которую он всякий раз старался произносить на том языке, который знают нарийцы, и признался, что подготовил её заранее, чтобы выглядеть как можно убедительнее. Нельзя было показать нарийцам, которые видят его впервые, что он ещё только осваивает язык, на котором они говорят. Рассказал, как он показал, наконец, их лидерам загадочное "озеро из чистого света", через которое ушли Учителя. По его мнению, после этого у нарийцев не должно было остаться сомнений в том, что они должны следовать за ним.

– И каково это, быть объектом поклонения? – смеялась Настя.

– Ну, это увлекает, – улыбнулся Игорь, – но я не собираюсь подстрекать их к всеобщему поклонению нам. Древние и их союзники, я думаю, несли им Добро, и мы не должны отступать от этой философии, если хотим быть их наследниками. Ну а ты, милая? Расскажешь подробнее, что ты выведала? Кого обследовала?

– Самого Тихонова, – горделиво ответила девушка, – я осмотрела его от макушки до кончиков пальцев! Взяла несколько анализов крови, просканировала всё его тело!

– И как? – с интересом допытывался Игорь.

– Я не только не нашла никакого вреда его здоровью, но и могу с уверенностью сказать, что состояние его здоровья только улучшается, – констатировала Настя, – и у меня есть все основания полагать, что это делает его нейронаноника. Похоже, разработчики этой технологии сумели заставить наниты не просто замещать собой клетки чужого организма, как делали те наниты, с которыми сталкивались американцы, а наоборот запускать синтез родных для носителя органических структур и формировать стволовые клетки. Запрограммировав эти клетки при помощи данных нам природой биологических механизмов, можно регенерировать прямо в организме нужные ткани.

– Невероятно! – раскрыл рот Соловьёв.

– Я тоже так думаю, – рассмеялась девушка, – понимаешь, милый, у нас на Земле идут работы в этой области, и Харуна наверняка знает о них. Но пока мы не пришли к готовой технологии, и тем более, насколько я знаю, там речь пока не идёт о том, чтобы выращивать стволовые клетки искусственно. А здесь перед нами уже готовая технология, причём, судя по всему, она обладает способностью адаптироваться под наши организмы и запускать этот волшебный механизм без всякого вреда здоровью носителя. А если всё обстоит именно так, то после лечения дезактивация нанитов не приведёт к отключению восстановленных ими тканей. На Земле создателю этой технологии была бы гарантирован Нобелевская премия по медицине.

– Да, это стало бы настоящей революцией в твоей профессии, – улыбнулся Игорь, – итак, значит, эта технология не причинит нам вреда?

– Похоже на то, – согласилась Настя.

– И? – вкрадчиво посмотрел на девушку Соловьёв.

– Я всё-таки ещё проверю тебя и остальных, – улыбнулась Настя, – мало ли... но я склоняюсь к тому, чтобы принять твоё предложение. Если эти наниты могут не только лечить, но и многое подсказывать, полагаю, что я получу более подробные ответы на свои вопросы, если получу их сама.

– Ура! – воскликнул Игорь Андреевич, – обожаю тебя!

– И я тебя, мой родной! Иди ко мне! – Настя крепко обняла Игоря, запустив руку в его густые волосы. Влюблённые заперли дверь в каюту и решили готовиться ко сну.

Игорь, разумеется, не собирался спать в костюме миротворца, и аккуратно сложил его возле кровати. После водных процедур он разместился с Настей на просторной 2-спальной кровати. Девушка прикорнула поближе к нему, и около часа отдыха прошли в объятиях страсти. От взаимных нежных поцелуев по всему телу у обоих, словно электрический ток, одна за другой проходили волны тепла, от которых как Игоря, так и Настю бросало в жар. Для каждого из них тело партнёра словно превращалось в большой кусок сахара, который хотелось с наслаждением облизывать снова и снова, долго-долго. Игорь серьёзно укрепил своё тело во время месяца тренировок, и выглядел в меру мужественным человеком, не перекаченным по типу Шварценеггера, но и не хлипким стручком.

Настя же была в свои 29 лет воплощением женственности: прелестные глаза, широкие губы без уродств, длинные светлые волосы, в которые можно окунуться с головой, гладкая и нежная кожа, грудь без перекосов, соответствующая её комплекции, подтянутый и ровный животик, на котором, правда, всё ещё виднелся след огнестрельного ранения, красивая талия, плотные бёдра. Не влюбиться в такую девушку мужчине, у которого слабость к прекрасному полу, было сложно.

– Игорь... – шептала Настя, чуть дыша и испытывая неудержимое желание извиваться, как кошка, под рукой любимого.

– Мы всегда будем вместе? – говорил Соловьёв.

– Только с тобой... всегда с тобой... ты мой бог, моё счастье, моё сокровище... – отвечала девушка, – я не представляю свою жизнь без тебя.

– Пусть светят нам звёзды этой галактики, – молвил Игорь, крепко прижимая Настю к своему сердцу, – спокойной ночи... жизнь моя!

– Спокойной ночи... мой единственный! – тихо пропела Сотникова. Через некоторое время согретые теплом своих тел и душ Игорь и Настя крепко уснули, приобняв друг друга, и их сердца мирно стучали в унисон.

Работа капитана Злотникова с окончанием эвакуации нарийцев тоже была на сегодня закончена, поэтому Артист, который пока ничего не знал о ночной вахте, после ужина удалился вместе со всеми в жилой отсек, так же перебазировав туда свои вещи. Артист не был особенно требовательным к условиям проживания, как никак он был действующим военнослужащим российской армии, поэтому считал, что эта часть города вполне годится для постоянного размещения экспедиции, благо рядом и столовая, и штаб-квартира миротворцев, и медотсек, и Звёздные врата не очень далеко, и малые корабли. После просмотра кино на своём планшете и парочки игр Семён отправился на боковую отдыхать от столь событийного дня, чтобы завтра выспавшимся и посвежевшим отправиться навстречу новым приключениям.

Даниель Джексон заметил, что в суете первого дня экспедиции тоже пока не выбрал себе каюту, поэтому, прибрав свои вещи, отправился в жилой корпус решать этот вопрос. Заметив, что корпус довольно велик и насчитывает сотни кают, которых за глаза хватит всей экспедиции, доктор Джексон немного побродил по коридорам этой корабельной гостиницы, если, конечно, её можно было так называть.

Даниель обратил внимание, что на дверях, которые, разумеется, все были одинаковыми, появились какие-то отметки, указывающие на то, кто туда заселился, что было логично, так как среди множества одинаковых дверей какие-то знаки отличия были просто необходимы, иначе у членов экспедиции будут большие проблемы с ориентацией в блоке. В результате он, к примеру, легко нашёл дверь, за которой, судя по всему, расположился Соловьёв в компании со своей пассией, что заставило Даниеля улыбнуться.

– Ищете каюту, Док? – раздался за спиной доктор Джексона знакомый женский голос.

– О! Амелия! – воскликнул Даниель, узнав Дельгадо, – да, я так увлёкся работой, что не позаботился о своём жилище. А вы?

– Только устроилась, вон моя, – махнула ручкой латиноамериканка на одну из близлежащих дверей, располагавшихся на совсем незначительном удалении от каюты Соловьёва и Сотниковой, – здесь ещё много свободных, берите любую, они друг от друга особо не отличаются.

– Да, спасибо, не возражаете, если я поселюсь рядом с вами? – посмотрел Даниель на дверь, соседнюю с каютой Дельгадо. Девушка немного просияла.

– Что вы, конечно же, не возражаю! Почту за честь быть вашей соседкой, – лукаво посмотрела Амелия на Даниеля.

– Как раз будет, кому подсказать, если я с чем-то не разберусь, – улыбнулся доктор Джексон, направляясь к выбранной двери, – чем закончился ваш рабочий день?

– Да вроде майор Смирнов собирался вновь собрать команду, чтобы найти всё-таки Эттвуда: мало ли, что он предпримет, скрывшись на шаттле, – рассказывала Амелия, – но пока мы пришли к выводу, что ловить его нечем.

– Понятно. Вы идёте спать?

– Да, Док, пора уже отдохнуть немного, – немного застенчиво улыбнулась Амелия, – а вы?

– Я тоже, – ответил Даниель, – подготовлю отчёт для завтрашнего брифинга и спать.

– Тогда доброй ночи, Док! – пожелала Дельгадо.

– Доброй ночи, Амелия, – Даниель ответил девушке многозначительной улыбкой и скрылся в своей каюте. Перед тем, как отойти ко сну, доктор Джексон достал из рюкзака ноутбук, скачал на него аудиозаписи с диктофона и снова прослушал их. На их основе он записал в текстовой форме всё, что удалось узнать у тех, с кем ему довелось сегодня побеседовать, систематизировал полученную информацию, и примерно прикинул, как будет завтра докладывать об этом на брифинге. Убрав ноутбук и диктофон, Даниель после небольших водных процедур улёгся на кровать и вскоре тоже спал.

Последними укладывающимися спать героями, бывшими в этот день в центре внимания, были Юля и Гарсим. Коридоры палубы, на которой располагались жилой блок, медотсек, столовая и другие гражданские помещения, совсем, конечно, не обезлюдели. Часть солдат остались нести вахту, поэтому, когда Юля и Гарсим появились в жилом блоке и стали смотреть, куда им податься, один из караульных сказал:

– На дверях занятых кают уже висят отметки об этом. Те, где отметок нет, свободны. Берите любую.

Гарсим между тем поделился с Юлей своими мыслями:

"Я бы выбрал каюту рядом с каютой Фенриса. Они, наверно, могут показать нам, где она".

«Да уж не думаю, что откажут, хотя мне кажется, твоих друзей поместили в одном крыле, – телепатически ответила девушка, она задумчиво посмотрела на военного, а потом добавила, – «и всё же я уточню, где искать».

Юля улыбнулась и, повернувшись, поблагодарила военного, после чего спросила, где разместили гостей. Опережая его вопросы, девушка пояснила, что понимает парнишку, которого сопровождает, хотя для этого ей совсем не нужно понимать его язык. После долгих размышлений, Юля пришла к выводу, что нет смысла скрывать того, что она является телепатом, понимая, что либо её примут такой, какая она есть, либо не примут вообще. В последнем случае ей бы пришлось бежать в мир Гарсима, но она надеялась, что до этого не дойдёт, ведь любой из учёных, участвующих в этой экспедиции, мог столкнуться с теми же проблемами, что и она. Другое дело, что с кошмарами ей нужно было что-то делать, и она искренне надеялась, что сумеет справится с ними, не обращаясь к врачам.

В ответ на её слова военный изучающе посмотрел на них, а потом пояснил, в каком направлении нужно идти. Поверил он ей или нет, сказать было сложно, но девушка вела себя довольно уверено, а потому лишних вопросов он задавать не стал. Каюты, как мы уже знаем, по внешнему периметру имели окна, но в данный момент те были закрыты бронезаслонками, поэтому пока никто возможности выглянуть за пределы корабля не имел, но некоторые, видимо, посчитали, что в будущем наличие окна будет иметь значение, поэтому выбрали соответствующие каюты. К таковым относилась, например, Сотникова. А вот Дельгадо и, соответственно, доктор Джексон, капитан Злотников, вероятно, посчитали это пустяками, или просто не были такими привередливыми, и их каюты располагались по внутреннему периметру. Фенрис тоже расположился во внутренней секции, на вершине буквы П. Туда и указал дорогу караульный. С одной стороны от его каюты были свободные, с другой – занятые. Каюты напротив в большинстве своём были свободны.

Приглушённый свет панелей не был раздражающим. Девушка обращала внимание на узоры на стенах, которые были явно сделаны из металла. Девушка окинула взглядом череду металлических раздвижных дверей и чуть не присвистнула. Понимал ли парнишка язык Древних или нет, сказать было сложно, но на удивление Гарсим довольно неплохо ориентировался в коридорах древнего города-корабля. Сама она бы долго искала бы подходящий уголок, где можно было выспаться.

"Я думаю, мне подойдёт одна из этих", – Гарсим посмотрел на каюты напротив каюты Фенриса, – "а ты какую возьмёшь?"

"Меня устроит та, что рядом», – девушка коснулась сенсорной панели, открывая двери, которые мгновенно отодвинулись в стороны, и Юля быстро осмотрелась. Несмотря на тусклый свет панелей освещающих коридор, панели в каюте, едва она открыла двери, начали вспыхивать, освещая внутреннее пространство.

«Ого, а здесь, кажется есть окно!»

Тусклый свет панелей осветил пространство каюты, и девушка мгновенно осознала, что в ней очень даже уютно, хотя комнатки небольшие и окно скрыто бронезаслонкой. Но арки дверей подчёркивались архитектурой свойственной лишь Древним, что создавало свой уникальный антураж.

"Похоже, красотами, находящимися за окном, нам насладиться пока не суждено, но здесь вполне уютно», – девушка улыбнулась и прошла к кровати. Поставив кофе и пакет с булочками на столик, она потянулась и поискала одеяло с подушкой. Раздеваться она не стала, лишь скинула обувь и куртку. Кофе и булочки решила оставить на случай, если проснётся посреди ночи. «Доброй ночи, Гарсим..." – пожелала мальчику Юля, после чего забралась на постель и закрыла глаза, а Гарсим, одарив её небольшой улыбкой, удалился в свою каюту. Так и началась первая ночь экспедиции.