Споры по поводу того, был Грааль чашей или блюдом, не утихают, но чаще всего он изображается как кубок значительных размеров и несказанной красоты. По легенде, Иосиф Аримафейский принес Чашу на место распятия и собрал в нее кровь из ран умирающего Назареянина, а потом, став стражем обоих артефактов – Священного Грааля и Копья Лонгина, унес их в некую отдаленную страну. Согласно одной версии, его потомки поместили реликвии в аббатство Гластонбери в Англии, согласно другой, местом хранения святынь стал волшебный замок на горе Монсальват в Пиренеях, между Францией и Испанией, построенный ангелами за одну ночь. Уже оттуда полет фантазии рассказчиков уносит Священную Чашу в Индию руками последнего из королей Грааля – Парсифаля, скрывшегося за вымышленным именем, и она навсегда исчезает из западного мира. Поиски Грааля стали мотивом бесконечных рыцарских приключений в Артуровских легендах и церемониях Круглого Стола.

Мистическая традиция

А вот сокровенное знание говорит о происхождении Грааля совсем другие вещи. Когда Камень Безупречный (Lapis Exilis) с короны Архангела Люцифера упал с неба, Михаил, архангел солнца, во главе ангельского войска напал на отступника и сопровождавшие его легионы восставших духов. В битве архангел выбил огненным мечом сверкающий зеленый камень из короны своего врага, и смарагд упал через все небесные кольца в мрак неизмеримой бездны. Вот из этого лучистого камня Люцифера и была сделана чаша, из которой, по поверью, пил Христос на Тайной Вечере.

Святая Чаша символизирует иррациональный мир и телесную природу человека, потому что они являются вместилищем сущности высших миров. Такова мистерия искупительной крови, которая, нисходя в условия смерти, одолевает последнего врага, одушевляя все сущности своим собственным бессмертием, – считают эзотерики. Для христиан, чья вера делает особый упор на элемент любви, Грааль олицетворяет сердце, в котором постоянно происходит водоворот вечной жизни. Поиск символической Чаши есть также и поиск собственного «Я», обретение которого знаменует завершение Великой Работы алхимиков, сопровождающееся созданием философского камня.

Грааль может быть открыт только теми, кто поднял себя над чувственным существованием. Некоторые писатели усматривали сходство между легендой о Граале и историями о мученичестве Солнечных Богов, чья кровь, стекая с неба на землю, была собрана в чашу материи и освобождалась оттуда ритуалами посвящения.

Квест

И тут мы вплотную сталкиваемся с таким чисто европейским понятием, как «квест» (quest). По-русски квест – это поиск. Но не просто поиск как разыскание, а поиск возвышенный, поиск, которому посвящается вся жизнь, поиск-предназначение. Артуровские рыцари, из мира которых к нам пришли сказания о Граале, жили ради этого поиска, хотя справедливости ради надо заметить, что целью квеста могло быть что угодно – от служения даме сердца и борьбы с врагом или соперником до погони за «зверем квеста» – полукрокодилом-полудраконом. Освобождение заколдованного города от чар, извлечение меча из камня и наковальни, победа над злобным великаном, – все это достойные рыцарские квесты, отражения которых мы так хорошо знаем по приключениям Дон-Кихота, Рыцаря Печального образа, кидавшегося, за неимением реальных драконов и соперников, на мельницы и мирные стада. Но это все так – разминка. Все колодцы сластолюбия, все турниры, злобные чары феи Морганы, даже войны, – детские игрушки перед лицом квеста за Священным Граалем. И все же, если это была простая вещественная реликвия, чего было бы париться? Все-таки, Чаша – это не Гроб Господень, во имя освобождения которого затевались крестовые походы. Тогда что же? В чем твой квест, рыцарь?

Слово

Даже происхождение слова «грааль» смутно. По одной из версий оно идет от латинского gradale, зафиксированного в IX в., когда некий Бернгард фон Верден (Bernhard von Werden) писал германскому императору Лотару II (Lothar) о «великолепном gradale из Александрии» как о блюде или чаше. Латинское слово могло происходить от греческого krater, обозначавшего плоскую чашу с двумя ручками, хотя, существовал и другой похожий предмет сервировки, уже у римлян, называвшийся garalis – сосуд для хранения garum, рыбного соуса, изготавливавшегося из анчоусов, одного из основных ингредиентов, необходимых в кухне римлян. Гарум был дорог, а гаралисы делали из стекла, у этих сосудов были ножки и ручки. Другая традиция выводит слово grail из слова cratis, обозначавшего плетеную корзину, которая с течением времени стала обозначать блюдо. В любом случае, слово вошло в европейские языки из Каталонии, язык которой близок к наречию юга Франции, к району Труа, из которого происходил автор первого романа о Чаше, Кретьен де Труа (Chrétien de Troyes; 1180-1230 гг.). Именно в каталонских завещаниях и счетах фигурировали gradals – блюда или чаши. Есть еще французское слово gradale – сборник церковных гимнов и псалмов, то есть, словом graal могли называть книгу, использующуюся в церковной службе, и вот в одном наборе звуков мы получаем схождение пищи телесной и духовной. Рыбные коннотации в связи с этим предметом сервировки тоже кажутся неслучайными – рыба была символом Христа и христианства, ибо апостолы были рыбаками как фактически, так и иносказательно – улавливали души, как рыбаки рыбу.

Дэн Браун, автор нашумевшего бестселлера «Код Да Винчи» распропагандировал прочтение слова Грааль как «Sang real», почерпнув это толкование у троицы авторов книги «Святой крови, Священного Грааля». По их версии Грааль означает «королевскую кровь», со всеми вытекающими из этой лингвистической причуды фантазиями о линии наследования от Христа по крови, якобы, воплотившейся в европейской королевской династии Меровингов, но это не более чем безграмотное допущение очередных энтузиастов как от истории, так и от литературоведения; оно не имеет ничего общего ни с существующими чашами, сколь бы поздними они ни были, ни с грамотной артурианской мифологией.

Легенды

«...чтобы рыцарям Грааля вопросов не задавали»
Вольфрам фон Эшенбах, «Парцифаль».

Тамплиеры, рыцари Храма, попали в историю Грааля с легкой руки французского автора Рене Генона (René Guénon), в 1925 г. написавшего книгу с нескромным названием «Царь мира» (Le Roi du Monde). Генон определил тамплиеров в хранителей Чаши, что с исторической точки зрения выглядит слегка притянутым за уши. Храмовники были практичным милитаристским орденом, спиритуальность их упиралась в кодекс, который более пристал рыцарской организации, а не мистической секте, да и не интересовались они высоколобыми теологическими вопросами. Средневековые источники не подтверждают их связей с Граалем, зато в этот квест их успешно тащат шотландские масоны. В речи к братьям-масонам, произнесенной в Париже в 1737 г., Эндрю Майкл Рэмсей (Andrew Michael Ramsay) впервые, но раз и навсегда, поставил знак равенства между рыцарскими орденами, связанные с крестовыми походами, и масонами. Он объяснил, почему тамплиерам была необходима навороченная символика, составленная из элементов античной эмблематики: по особым знакам члены ордена должны были отличать друг друга в среде еретиков, язычников и сарацин. Рэмсей же привязал масонство к наследию Рыцарей Св. Иоанна (госпитальеров). Где госпитальеры, там и храмовники, и вот уже немецкий критик Готфрид Лессинг (Gottfried Ephraim Lessing, 1729-1781) приписывает тамплиерам обладание секретным знанием, его идеи подхватывает стоявший у истоков европейского романтизма немецкий писатель Фридрих Шлегель (1772-1829), тамплиеров плотно опутывают подозрениями в заговорах, пышным цветом расцветает конспирология.

Получается, что тамплиеров разогнали в 1307 г. за дело, и гроссмейстер ордена Жак де Молэ взошел на костер, успев проклясть французских королей до четырнадцатого колена, не потому, что светским правителям были интересны денежки богатых рыцарей, а потому что тамплиеры, в частности, поклонялись Бафомету – темному божеству, изображавшемуся в форме козла. И вот, эта самая козлиная голова с рогами обнаруживается в сокровищницах тамплиеров в форме... плоской вазы на ножке, с двумя круглыми рогообразными ручками. В форме кратера. В форме Грааля. А тамплиеры молчат, или смеются над нами со страниц книги «Маятник Фуко», написанной Умберто Эко.

Катары, или альбигойцы, адепты гностического учения, широко распространенного в Западной Европе с середины Х в., домом своим считали Лангедок на юге Франции. Имя их происходит от греческого catharos – чистые, или от Альби (Albi) – древнего города Альбига (Albiga), там же, на юге Франции. Вообще, ассоциировать катаров с Граалем так же странно, как и тамплиеров, ибо Чаша символизирует именно те аспекты христианства, которые катары отвергали – а именно, христоцентрические ритуалы церкви. Для катаров Христос не был центральной фигурой культа, он был всего лишь посланником, передаточным звеном, они не верили ни в распятие, ни в воскресение. Но ведь священная сущность Грааля без распятия и воскресения – ничто! И все же, если учесть, что артуровский цикл возник на юге Франции, что замок, в котором содержался Грааль Кретьена де Труа, Мунсальвеш (Монсальват [Munsalvaesch, Monsalvat]) находился в Пиренеях, как и основная твердыня альбигойцев – Монсегюр (Montségur), мыслей о катарах не избежать. Якобы, альбигойцы-то и придумали рыцарскую литературу как жанр, чтобы под маской рассказов о подвигах во имя куртуазной любви спокойно распространять свои доктрины. Ведь куртуазная любовь была формой любви платонической, то есть отражала убеждение катаров в первичности чистой любви как таковой, в отличие от обременяющих ее религиозных формальностей. И тут мы неожиданно находим много совпадений: Круглый стол состоял из идеальных, перфектных рыцарей, что отлично соотносится с perfecti – авторитетами альбигойцев. Рыцарь допускался к служению королю только после серии испытаний, которые наводят на мысль о поступательных масонских ритуалах, но и они, в свою очередь, являются продолжением практик таинственного общества, связанного с идеологией катаров, носящего название «La Massenie du Saint-Graal». Это общество задалось целью обрести сосуд истины, которых вобрал в себя драгоценную кровь Спасителя, другими словами – вернуть христианскую церковь обратно к временам апостолов, к тщательному соблюдению предписаний Евангелий. Вот и получается, что для катаров объектом преклонения является прекрасная дама – церковь, а ревнивый муж, частая тема в поэзии трубадуров, – это церковнослужители, авторитету которых альбигойцы как раз и противились. Так что, по этой теории все рыцарство с его куртуазией выдумали альбигойцы – с чистыми символическими целями.

Катарам с их представлениями о христианстве долго было не продержаться, и в 1244 г. Монсегюр пал под напором специального альбигойского крестового похода, организованного после убийства в 1208 г. папского легата Пьера де Кастельно, известного гонителя прокатарски настроенных аристократов, в том числе графа Раймонда VI Тулузского (Raymond VI de Toulouse). И вот, во время истребления жителей Безье(ра) (Béziers), настоятель монастыря в Сито (Citeaux) аббат Арнольд, якобы, произносит историческую фразу: «Убивайте всех; Бог отличит своих от чужих». Как любым инакомыслящим, хранящим особую устную и письменную эзотерическую традицию, катарам было что прятать. Сдавая одну твердыню за другой, поднимаясь все выше в горы Лангедока, редея рядами и спасая то женщин и детей, то старцев, они что-то унесли с собой. Что же это было? Знание? Тексты? Грааль? Если поставить знак равенства между любым тайным знанием и Граалем, если соотнести некоторые топонимы юга Франции и названия замков из классического Персеваля Кретьена де Труа, если поверить авторам «Святой крови...», вскормившим лихой и завиральный, как диснеевский мультфильм, «Код Да Винчи», если поверить немецким мистикам... Стоп.

В 1933 г. мы встречаемся с книгой немецкого ученого Отто Рана (Otto Rahn; 1904-1939), который путешествует в Пиренеи, посещает Монсегюр, убеждает себя в том, что катары – наследники индуистских традиций, «буддисты Запада» и, таким образом, истинные арии (арийцы), а настоящим сокровищем их и был Священный Грааль. Ран пишет книгу «Крестовый поход против Грааля» ("Kreuzzug gegen den Gral - Die Geschichte der Albigenser", а затем «Придворных Люцифера», где убеждает читателя в том, что альбигойцы поклонялись Утренней звезде, Сатане, из упавшего камня с короны которого, как мы помним, Грааль и был изготовлен. Ран был упертым нацистом, поэтому и версия его стала популярна в нацистской Германии: утверждалось, что свои разыскания он переслал Генриху Гиммлеру... в дело вступает Альфред Розенберг, пишет книгу «Миф двадцатого века» – один из ключевых трудов по нацистским доктринам, для него даже изготавливают золотую чашу с толстым намеком на Грааль... Розенберг создает что-то типа языческого ордена, в который входит Гиммлер... Гиммлер читает «Парцифаля» Эшенбаха на ночь, как любимую сказку... И апофеоз: когда в 1944 г. местное население собирается возле Монсегюра, чтобы отметить семисотлетие падения твердыни альбигойцев, в небе над старинным замком появляется немецкий самолет, рисующий в воздухе кельтский крест. Так измышленный катарский Грааль привел к вымышленному нацистскому квесту за ним, еще раньше подпитанному героическими Вагнеровскими операми – «Лоэнгрином» и «Парцифалем». Даже Гитлеру приписывают размышления о «братстве тамплиеров, организованном вокруг Грааля с чистой кровью». Чистая кровь Спасителя убийственно смешивается в этой истории с идеей о чистокровных арийцах, чистая любовь оборачивается уничтожением во имя чистоты расы.

Гластонбери, Корбеник, Авалон

А может, Грааль находится и вовсе на Британских островах. По крайней мере, сэр Томас Мэлори (ок. 1405-1471 гг.), солдат времен войны Алой и Белой Розы, рыцарь и узник, написал самый известный роман-компиляцию о Круглом Столе – «Le Morte d’Arthur» – «Смерть Артура». И хотя из всех приключений, которые встречаются на пути героев Артурова двора в Камелоте, Грааль интересует полнокровного вояку-Мэлори чуть ли не меньше всего, читая книгу, мы узнаем, что Чаша была принесена на Остров самим Св. Иосифом Аримафейским, собравшим в нее кровь Христа во время распятия. Последним представителем рода Иосифа был непорочный Галахад (незаконный сын Ланселота), которому одному только и суждено обрести Чашу, хранящуюся в замке-твердыне Грааля – Корбенике (или Карбонеке; Corbenic, Carbonek). Грааль у Мэлори способен одновременно исцелить больного или раненого, он не дается в руки и не показывается грешному и недостойному. Истоки британского Грааля лежат в кельтских мифах, которые рассматривали идею Чаши и образ Короля-Рыбака даже раньше европейских рыцарских романов. Слух человека, тонко настроенного на то, чтобы услышать звон рыцарских мечей даже сквозь бормотание телевизора, услаждается такими словами, как Гластонбери, Камелот и Авалон.

Сохранившиеся до нашего времени руины аббатства в Гластонбери (Glastonbury) – предположительное место успокоения короля Артура и его возлюбленной королевы Гвиневеры, столь куртуазно изменившей ему с величайшим рыцарем артуровских легенд – Ланселотом, – еще одно возможное по легенде место, где находится Грааль. К XII в. монахи в Гластонбери решили, что тело Иосифа тоже похоронено в монастыре, а английские короли неоднократно призывали искать святые мощи именно там. Как бы то ни было, имя Артура значится на одном из надгробных крестов в аббатстве, а сами монахи обозначили свою обитель как «остров Авалон» (insula Avallonia), выбив эти слова на кресте, предположительно венчающем останки короля Артура, обнаруженные в 1191 г. Легенды Круглого стола спутаны, как стебли травы над британскими озерами, полными дев, вручающим правителям мечи, и островов, дарующих рыцарям посмертное успокоение. Так, мудрый волшебник Мерлин, который покинул своего воспитанника-Артура задолго до гибели последнего, по одной из версий, отправил его, мертвого, в последний путь к острову яблок Авалон на лодке, в сопровождении двух фей – Морганы и Нимюэ. И видится мне, что рядом с королем лежал его священный меч Экскалибур, а в руках его была Чаша.

До наших дней: Генуя и Валенсия

«Братина – это такая деревянная плошка. Нищая, простая, как Господь. Она, может, на виду у всех, а ее не видят, потому что всю жизнь ищут что-то там с позументом».
Умберто Эко, «Баудолино»

Говорят, что в 1204 г., во времена четвертого Крестового похода, при разграблении Константинополя, блюдо с Тайной Вечери было похищено из храма при императорском дворце Буколеон (Bucoleon) и прислано из Византии в Труа тогдашним его епископом Гарнье де Тренелем (Garnier de Trainel). В 1610 г. оно еще было там, но после Французской революции, называемой Великой и Буржуазной, исчезло. Однако два сосуда, украшавшие, по поверью, Вечерю, считаются дожившими до наших дней. Один находится в церкви Св. Лоренцо в Генуе, а второй – в храме в Валенсии. Генуэзская чаша известна под именем Il sacro catino – это емкость, традиционно высеченная из «изумруда», которая, на самом деле, являет собой шестиугольное египетское блюдо изумрудного стекла, около сорока сантиметров в длину. Этот Грааль прислали в Париж, после того как Наполеон завоевал Италию; когда же после поражения императора сосуд вернули на место, он сломался, что и подтвердило, что был он из стекла, а не из изумруда. Происхождение вещи точно не документировано, Вильям Тирский (William of Tyre) писал ок. 1170 г., что он был трофеем Первого крестового похода, и изъяли его из мечети в Кейсарии (Цезарее, Caesarea) в Палестине. По версии испанской хроники, сосуд обнаружили в Альмерии (Almería) в Андалусии, когда король Альфонсо VII с помощью генуэзцев отбил город у мавров в 1147 г., и среди трофеев находилась «ваза, высеченная из изумруда, формой напоминавшая большую чашу» (un uaso de piedra esmeralda que era tamanno como una escudiella). В конце XIII в. Жакопо да Ворагине (Jacopo da Voragine), автор «Золотой легенды», составляет хронику Генуи и упоминает в ней описываемый сосуд, ссылаясь на то, что Христос и его ученики ели во время Тайной Вечери из золотого или изумрудного блюда. В соответствии же с некоторыми английскими преданиями, во время погребения Христа, Никодим (Nicodemus) собрал кровь Спасителя в некий изумрудный сосуд, и этот сосуд называется в этой английской книге Sangraal. Культовая ценность, приписываемая Sacro Catino, скорее всего, идет от его материальной ценности, которую приписывали изумруду.

Гораздо больше известна широкой публике священая чаша в Валенсийском кафедральном соборе – El Santo Caliz. Эта чаша вполне может быть настоящим ближневосточным артефактом греко-римского периода, хотя точно датировать простую агатовую чашу, какой является santo caliz, весьма трудно. Оклад ее был выполнен в Средние века, в стиле испанского ювелирного искусства XIV в., а ножкой служит перевернутая чаша из халцедона. На чаше есть арабская гравировка, об истинном значении которой ведутся споры. Проследить историю этой чаши тоже довольно сложно. До Валенсии она хранилась в монастыре Сан Жуан де ла Пенья (San Juan de la Peňa) в Каталонии, когда ее подарили королю Мартину I (Martín I) Арагонскому в ответ на подаренный им золотой сосуд. К концу столетия чаше уже придумали легенду, в соответствии с которой Св. Петр привез ее в Рим, а около 256 г. Папа Сикст II, предположительно, подарил ее Св. Лаврентию, который отвез ее в свой родной городок Хуэска (Huesca). В этой истории нет ни слова об Иосифе Аримафейском, ни ассоциаций со Святой кровью, – это совершенно иная традиция. Несмотря на то, что в испано- и каталоноговорящих областях существует слово grail, именно эту чашу называют caliz.

С чем мы остаемся

«Если только можно, Aвва Oтче, Чашу эту мимо пронеси».
Борис Пастернак

ХХ век окончательно машет рукой на поиск Грааля-вещи и вносит в этот квест свою, слегка упрощенную, умрачненную и безысходную философичность. Клод Дебюсси выносит страшный приговор искателям Чаши: «На пути к Граалю рыцари мертвы». Поиск перестает быть возвышенным, он становится отражением темных сторон человеческой натуры. Даже Жан Кокто, довольно оптимистично переделывавший античную мифологию в своих кинотрактовках, сникает, когда берется за тему Грааля в пьесе «Рыцари Круглого Стола», (1937 г.), погружая рыцарей (и самого короля Артура) в нездоровый морок, в результате которого они не живы и не мертвы, а всего лишь снятся спящему замку.

Галахад: Артур, видишь ли ты его?
Король (в экстазе): Я вижу его.
Галахад: Какую он имеет форму?
Король: У него нет формы... я не могу описать ее.
Бландин (в экстазе): Я вижу его.
Галахад: Какого он цвета?
Бландин: Всех цветов... Его невозможно нарисовать!.. О!
Галахад: Сеграмор, Гавейн, вы видите его?
Гавейн и Сеграмор (вместе): Я вижу его.
Галахад: Чем он пахнет? Где он?
Гавейн: Он пахнет елеем.
Сеграмор: Он сияет... он нигде... он везде... он движется, как пожелает...

Кокто очень четко передал в этой сцене непередаваемость и необретаемость Грааля. Даже когда, казалось бы, его можно увидеть и обонять, его нельзя вместить и осознать.

***

Самый первый автор, который упоминает Чашу в рыцарском романе, Кретьен да Труа, поселивший идею квеста в воображении европейцев, вешает весь свой сюжет на один-единственный вопрос: «Для чего существует Грааль?» И не дает ответа.

Да полноте, так ли важно, что такое Грааль в материальном выражении? Так ли важно, где он? Важно ли то, что многие нехудшие из рыцарей и мыслителей погибли в попытках понять его, достичь его, очиститься по пути к нему, сохранить разум, находясь в его присутствии, вместить его? Нет. Если бы Грааля не было, его стоило бы выдумать. И бесконечно – искать.

С сайта http://www.mith.ru/cgi-bin/yabb2/YaBB.p … 1111508788

Информацию нашла Репли Картер

- Что мы будем делать, Чарли?
Чаплин отталкивается спиной от стенки вагона и вытирая рукой выступившие слёзы, печальным голосом произносит:
- Улыбаться...

При дворе короля Артур был обычай: в праздник Пятидесятницы не садился Артур со своими рыцарями за обед, не увидев или не услышав какого-нибудь чуда.
И вот однажды в канун Пятидесятницы явилась ко двору дама и просила короля Артура позволить сэру Ланселоту Озерному поехать с ней в монастырь, что был расположен неподалеку от Камелота, и посвятить там в рыцари одного славного и мужественного юношу из хорошего и знатного рода. И сказала еще девица, что живет она у короля Пелеса, отца леди Элейны, которая родила от сэра Ланселота сына Гавейна.
И поехал Ланселот с нею с позволения короля и королевы Гвинервы, и вскоре приехали они в женскую обитель и прошли в часовню. И вскоре явились туда двенадцать монахинь, и привели они с собою прекрасного лицом юношу и сказали Ланселоту:

- Сэр, воспитали мы этого юношу чистым и непорочным, и готов он к великим подвигам, но посвящение свое в славный Рыцарский Орден, хотелось бы нам, чтобы получил он от вас.

Тогда Ланселот спросил, хочет ли и сам юноше того же, и, услышав в ответ «Да!», согласился посвятить его в рыцари утром в день Троицы, что он и сделал.
После обряда посвящения спросил сэр Ланселот юного рыцаря, не хочет ли он отправиться вместе с ним ко двору короля Артура. И ответствовал отрок, что пока еще ему не время появляться во дворце Артура.
Отправился тогда сэр Ланселот в замок, оставив юношу в обители. И, когда прибыл он в Камелот, то увидел, что король с королевой уже ушли к обедне. Поспешил и он туда же. А когда после службы вернулись все в залу Круглого Стола, то увидели рыцари, что на каждом сидении золотыми буквами написано: «Это место такого-то рыцаря».
А на Погибельном Сидении была такая надпись: «Когда сравняется четыреста пятьдесят лет и еще четыре года со дня страстей Господа нашего Иисуса Христа, тогда будет занято это место».
Подивились все такой надписи и стали ждать чуда, ибо именно в тот день исполнилось четыреста пятьдесят четыре года со дня страстей Господних. А надпись на Погибельном Сидении прикрыли шелковым покровом.
В это время Кэй Сенешаль заметил, что по реке, которая протекала у стен замка, плывет глыба красного мрамора - большой камень, который раньше стоял на ее берегу, и не тонет. А из камня того торчит меч.
Поспешил король Артур со своими рыцарями выйти из замка и отправился к реке. И увидели они, что глыба пристала к берегу, а на рукояти меча, богато украшенной каменьями, сверкают золотые буквы: «Лишь тот извлечет меня из камня, у кого на боку назначено мне висеть, и будет это лучший из рыцарей мира».
Сказал тогда Артур, что, верно, меч этот по праву принадлежит Ланселоту, но ответил сей храбрый рыцарь здраво:

- Не мне, сэр, носить его на боку, ибо нельзя считать меня лучшим рыцарем. И да будет вам известно, каждый, кто попытается извлечь меч из камня не по праву, будет жестоко им ранен, а когда извлечет его лучший из лучших, начнутся приключения во имя Святого Грааля.
Тогда настоял король Артур, чтобы Гавейн вытащил сей меч, хотя и долго отказывался он, но ничего из того не получилось. Так же бесславно закончилась и попытка сэра Персиваля.
После этого решили рыцари вернуться за Круглый Стол. Когда расселись они по своим местам, стали им прислуживать, разнося блюда и напитки, юные рыцари, которые уже отличились в боях. И вот, когда все было готово к пиру, сами захлопнулись вдруг все окна и двери во дворце, а в дверь вошел старец в белых одеждах, а за собою вел он юного рыцаря в красных доспехах, но без щита и меча и с пустыми ножнами на боку. И сказал старец:

- Вот, славный король Артур, привел я к вашему двору юного рыцаря из рода Иосифа Аримофейского, которому суждено совершить дивные чудеса.

Помог старец снять рыцарю красные доспехи и, когда остался он в тонкой красной рубахе, повел его к Погибельному Сидению, снял с него покров, и все увидели надпись золотыми буквами: «Это место сэра Галахада», и уселся на то место юный рыцарь. А все рыцари Круглого Стола очень тому дивились и радовались.
Юный рыцарь попрощался со старцем и попросил его передать привет своему деду королю Пелесу, и поняли все тогда, что Галахад - сын сэра Ланселота и леди Элейны.
После обеда решил король показать Галахаду меч и вывел его из дворца. И наложил Галахад руку на меч и без труда вынул его и опустил в свои ножны.
Объявил тут сэр Галахад, что назначено ему отправляться на подвиг Святого Грааля, и все рыцари Круглого Стола также поклялись отправиться взыскать Святой Грааль.
Король Артур устроил прощальный турнир, а дамы очень сокрушались отбытию своих рыцарей, ибо никому из них не было разрешено отправиться вместе с ними, ведь только тот рыцарь может увидеть тайны Господа нашего Иисуса Христа, кто чист от грехов.
Между собой порешили рыцари, что каждому из них надо отправиться своей дорогой, и так они и сделали.
Галахад скакал целых четыре дня один по лесу, с мечом, но по-прежнему без щита. И не встретилось ему никаких приключений, пока, к исходу четвертого дня, не подъехал он к белому аббатству.

Вскоре узнал он, что остановились в том аббатстве еще два рыцаря Круглого Стола - сэр Овэйн и сэр Багдемагус, и очень они обрадовались встрече друг с другом. Рассказали рыцари Галахаду, что хранится в том аббатстве щит, и, если кто наденет себе на шею тот щит, случится с ним непременно беда.
Сэр Багдемагус вызвался первым испробовать силу того опасного щита и сказал Галахаду, что, если случится с ним беда, то следующим хозяином щита должен быть Галахад.

- Сэр, - ответствовал Галахад, - я согласен, ибо нет у меня щита.

На следующее утро после обедни проводил монах рыцарей в алтарь, где хранился опасный щит - был он белый, как снег, но с красным крестом посередине. Навесил сэр Багдемагус себе щит на шею и отправился на поиски приключений, но не успел он отъехать от замка и на две мили, как оказался в долине, где стояла хижина отшельника. И вдруг навстречу Багдемагусу неизвестно откуда выехал рыцарь весь в белом, и конь его тоже покрыт был белой попоной. И, уперев копье в седельный упор, понесся рыцарь во весь опор на Багдемагуса и, хотя тот храбро защищался, поверг его наземь. Затем спешился и снял с шеи рыцаря Круглого Стола белый щит и сказал ему:

- Поступил ты весьма неразумно, ибо лишь лучший рыцарь в мире имеет право навесить его себе на шею. И щит этот предназначено носить одному лишь Галахаду.

Велел он пажу сэра Багдемагуса отвезти своего господина обратно в белый монастырь и передать щит Галахаду. Что тот и сделал.

Когда получил сэр Галахад белый щит, то отправился он на поиски приключений. Вскоре очутился он возле хижины отшельника, и белый рыцарь ждал его там. Учтиво поприветствовал они друг друга, и попросил Галахад его рассказать об опасном щите.

И поведал отшельник Галахаду, что связан этот щит с именем Иосифа Аримофейского, который снял Иисуса Христа со святого креста и выехал из Иерусалима. Ехал он со своими родичами, пока не добрался до Сарраса, где правил король Эвелак, который в то время вел войну против сарацин. И предстоял ему решающий поединок с их королем. - Явился тогда Иосиф Аримофейский к Эвелаку, - продолжал свой рассказ белый рыцарь, - и поведал ему, что погибнет он в том поединке, если не перейдет в истинную веру. И научил он Эвелака вере в Святую Троицу, и принял сарацин новую веру всем сердцем. Тогда был сделан для Эвелака щит во имя Господа нашего. И был на щите изображен крест с распятым на нем Иисусом.

В поединке том Эвелак победил. И пока не грозила ему опасность, не снимал он покрывала со щита, которым прикрыл он крест, по затем сдернул покров, и все увидали распятие на белом фоне. Случилось так, что во время битвы одному из подданных Эвелака отрубили руку, и он держал отрубленную руку в здоровой своей руке. Увидал это Иосиф и повелел ему прикоснуться изуродованной рукой к распятию. И в тот же миг срослась рука и стала целой и невредимой. А крест со щита исчез. И никто не мог понять, как это случилось.
Король Эвелак принял крещение, а вслед за ним и почти все жители его королевства. И, когда Иосиф отправился дальше, Эвелак настоял на том, чтобы сопровождать его.
Прибыли они в страну, которая тогда называлась Великая Бретань, и случилось так, что Иосифа захватил язычник и заточил его в темницу. Но Эвелак освободил его, а весь народ страны обратился в христианство.
Вскоре после тех событий пришла к Иосифу смерть, и очень убивался король Эвелак и просил святого отца оставить ему что-нибудь на память. Иосиф с радостью согласился исполнить эту его просьбу.
Хлынула тут у Иосифа кровь носом, и никак было ее не остановить. Попросил Иосиф подать ему белый щит и начертал на нем своею кровью крест. И предрек он, что знак креста на щите всегда будет оставаться свежим, а после Эвелака носить его будет лишь сэр Галахад, последний из его рода рыцарь, который совершит немало дивных подвигов.
И сказал еще Иосиф, что хранится щит должен в монастыре, где покоится прах отшельника Насьена, а Галахад должен прибыть туда на пятнадцатый день после посвящения своего в рыцари. А ныне именно тот день, да и в белом аббатстве покоится прах Насьена.
Окончив свой рассказ, рыцарь в белых доспехах исчез.
Решил тогда Галахад вернуться в белое аббатство и поклониться могиле Насьена. Но как только прибыл он в святую обитель, вышел к нему навстречу аббат и попросил Галахада пройти к старой гробнице, откуда доносились ужасные крики, которые могут издавать только прислужники дьявола.
Прошел к гробнице доблестный рыцарь, и тотчас из могилы донесся жалобный голос:

- Сэр Галахад, слуга Иисуса, не подходи ко мне, ибо придется мне тогда отправиться в ад!

Но Галахад откинул плиту, и вырвался из могилы зловонный дым, а затем выпрыгнуло мерзкое существо, отродье дьявола, но испугалось оно Галахада, ибо чист он был душою и телом, и бежало с позором.
А в могиле остался лежать рыцарь с мечом на боку. И посоветовал монахам Галахад перенести его тело за церковную ограду, ибо не мог тот рыцарь быть истинным христианином.
И много еще совершил подвигов Галахад, взыскуя Святого Грааля, но мы расскажем лишь о некоторых из них.
Так, однажды, когда преклонил он колена в ветхой часовне на вершине горы, раздался вдруг голос и повелел ему ехать в Девичий замок и положить конец его дурным обычаям. Ибо захватившие тот замок семеро рыцарей убили его хозяев и творили одно лишь зло.
Поехал в тот замок Галахад, сразился с дурными рыцарями и победил их.
Но тут мы расскажем о сэре Гавейне и других рыцарях, поехавших на подвиг Святого Грааля.
Когда выехал Гавейн из Камелота, то добрался он вскоре до белого аббатства, где Галахад добыл свой белый щит, и исповедался там одному монаху и сказал, что очень хотел бы отправиться на подвиги вместе с Галахадом. Но отвечал ему монах, что невозможно это, ибо все рыцари Круглого Стола порочны и грешны, и лишь троим из них суждено увидеть Святой Грааль, и один из них - сэр Галахад.
Сэр Ланселот тоже отправился на поиски Грааля, и нередко приходилось ему биться со странствующими рыцарями, но однажды приехал он к старой часовне, внутри которой разглядел прекрасный и богато убранный алтарь. А еще увидел он серебряный блистающий подсвечник с шестью свечами. Но входа в ту часовню Ланселот найти не смог.
Опечалился он, спустился вниз к кресту, что был там установлен, и лег отдохнуть у его подножия. И во сне ли, наяву ли, по видит он, что едет к кресту повозка, запряженная двумя белым конями, а в повозке той лежит раненый рыцарь.
Остановилась повозка у креста, и стал рыцарь стенать и жаловаться на свои страдания, что суждены ему за столь малый его проступок. И вдруг у креста появились серебряный подсвечник из часовни, престол, а на нем - чаша Святого Грааля, которую видел Ланселот еще раньше у Короля Рыболова, короля Пелеса. И на коленях подполз больной рыцарь к сосуду, коснулся его губами, и в тот же миг был исцелен.
Долго оставалась там чаша, а потом внезапно исчезла, но не мог Ланселот видеть этого, ибо был он грешен.
Исцеленный рыцарь облачился в одежды, взял щит и меч Ланселота, вскочил на его коня и ускакал.
Задумался Ланселот, очнувшись после своего видения, и тут был ему голос, повелевший рыцарю, закостеневшему в грехах, удалиться прочь от святых мест. И понял сэр Ланселот, что подвиг его неугоден Богу, ибо всегда он сражался не во имя Господа нашего, а во имя королевы Гвинервы, своей Прекрасной дамы.
Опустился Ланселот на колена и воззвал к Богу, к милосердию его и молил о прощении грехов своих. И понял он, что надлежит ему благодарить Господа более чем кому-нибудь из рыцарей, ибо был Он им щедро наделен разнообразными дарами, но не смог воспользоваться ими.
И раскаялся Ланселот во всех своих прегрешеньях. И долго он странствовал, пока не было послано ему видение, что принадлежит он к древнему роду, а сыну его, Галахаду, суждено совершить множество подвигов и достичь Святого Грааля.
Теперь речь пойдет о сэре Персивале. Отправившись на подвиг Святого Грааля, заехал он к одной святой затворнице, которая оказалась его теткой, и рассказала она ему о сотворении Мерлином Круглого Стола. И о том, что сказал он: «Рыцари Круглого Стола познают истину Святого Грааля. И сподобятся достичь священной чаши три белых быка. Двое будут непорочны, а третий чист. И один из трех превзойдет отца своего силою и мужеством, как лев превосходит леопарда».
Многое узнал Персиваль от своей тетки, и научила она его поехать в монастырь, а потом посоветовала отправиться в замок Корбеник к Королю Рыболову, где наверняка он сможет узнать свежие вести о Галахаде.
Послушался ее Персиваль и поехал в указанный ему монастырь, и во время обедни смог он увидеть короля Эвелака. И монахи рассказали ему следующее:

- Король Эвелак постоянно стремился быть там, где находился Святой Грааль. И старался приблизиться к нему как можно ближе. И разгневался Господь на него за такую дерзость и поразил его почти полной слепотой.

Но в ответ на его молитву позволил Господь Эвелаку дожить до того мгновения, когда поцелует он рыцаря девятого поколения из его собственного рода, который сподобится достичь Святого Грааля!
И прожил король Эвелак с тех пор четыреста лет святой жизни. Было ему явлено, что как только явится тот рыцарь, прозреет старый король и заживут его раны, которые до той поры будут кровоточить.
Поехал Персиваль дальше из того монастыря на поиски приключений во имя Святого Грааля, и много послал ему Господь испытаний и искушений, но о том говорить мы здесь не будем.
Расскажем же теперь о сэре Борее, который, покинув Камелот, вскоре встретил святого человека и исповедался ему в грехах. Потом отшельник пригласил его разделить с ним трапезу, и ели они лишь хлеб и пили только чистую воду. И сказал святой отец, что не полагается сэру Борсу есть другой еды, пока не будет сидеть он за столом, где окажется Святой Грааль. И носить он должен алую рубаху, которую ему дал старец, до тех пор, пока не взыскует Святого Грааля.
И был сэр Борс чист, ибо всего один только раз познал он женщину - когда от него родился Элин Белый.
Много было послано сэру Борсу испытаний и искушений, и все он их выдержал с честью.
И сделал Господь так, что в положенное время очутились они с сэром Персивалем на одном корабле, чтобы вместе отправиться на дальнейшие поиски Святого Грааля, и не хватало им теперь одного лишь сэра Галахада.
А сэр Галахад после многих приключений и испытаний остановился на ночь у одного старца, и пришла в его хижину ночью одна дама и просила Галахада помочь ей, ибо не позднее чем через три дня должно ему встретиться необыкновенное приключение.
Поскакали они к морю. И вскоре прибыли на корабль, на котором уже ждали их сэр Персиваль и сэр Боре.
Отплыл корабль от берега и через некоторое время оказался среди двух огромных скал, между которых ужасно бурлило море и проплыть там не было никакой возможности.
Тут приблизился к ним другой корабль, богато убранный и совершенно безлюдный. На носу же корабля сверкала золотыми буквами надпись: «Не ступай на палубу корабля, если не тверд ты в вере, ибо не будет тебе от меня помощи». И сказала тут девица, что приехала за Галахадом к отшельнику, что она - сестра сэра Персиваля, дочь короля Пелинора.
Взошли они вчетвером на прекрасный корабль, посреди которого стояло богатое ложе с шелковым венцом в головах, а в изножий его лежал прекрасный меч, на рукоятке которого красовалась надпись: «Будет владеть мною лишь тот, кто всех достойнее. И лишь тот обнажит меня, кому то суждено, и не будет он знать поражения ни в одном сражении». Когда попытались взять этот меч Персиваль и Боре, потерпели они поражение, но зато Галахад с легкостью поднял его.
Был тот меч не простым, а, как поведала сестра сэра Персиваля, принадлежал он Насьену, который нашел его па корабле у входа в пещеру под скалой, но, когда попытался он воспользоваться им в битве с великаном, то разломился меч на две половинки, ибо грешен был Нась-ен и не мог воспользоваться святым мечом. А через некоторое время срослись те половинки и стал меч целым, как будто и не ломался никогда. Насьену же пришлось покинуть корабль.
Жил на свете король по имени Пелес, которого люди звали Увечный Король, и был он человеком очень добропорядочным и честным. И вот однажды, когда выехал он к самом берегу Ирландии, увидел он корабль с тем мечом, и захотел взять его в руки. Но тут появилось копье и пронзило оба бедра короля. И с тех пор не может он исцелиться и не исцелится до тех пор, пока не явятся ему рыцари, которым будет дано достичь Святого Грааля. Вот что произошло с королем Пелесом, дедом Галахада, в наказание за его дерзость.
Рассказала девица им еще и о том, что лишь непорочная дева может дать к тому мечу перевязь и что должна быть она чиста всю свою жизнь.
И именно такой девой была сестра сэра Персиваля. И дала она Галахаду перевязь к мечу и сама подпоясала его. Затем перешли они обратно на свой корабль и отправились в плавание, ибо ветер сразу отогнал их корабль далеко в море. Вскоре прибило их к берегу, и продолжили они свое путешествие по земле. Много случилось с ними всякого, но о том тут говориться не будет.

Через некоторое время прибыли они в странный замок со странными обычаями, ибо попросили рыцари того замка у сестры Персиваля, ибо была она чиста и непорочна, блюдо крови, чтобы обмазать ее кровью их госпожу. И, хотя спутники ее были против и даже вступили в жесткую схватку с рыцарями того замка, согласилась девица и дала блюдо крови, а потом так ослабела, что вскоре и умерла. И просила она перед смертью положить ее в барку у ближайшей пристани и пустить ту барку плыть по воле Господа.

- А когда приедете вы все трое, - продолжала сестра Персиваля, - в город Саррас, чтобы прикоснуться к Святому Граалю, найдете вы меня под городскими стенами. И прошу вас похоронить меня в городском храме. И все вы трое будете со временем погребены в том же храме.
Рыцари на все согласились и заплакали, и в ту минуту раздался голос, который повелел им расстаться на следующий день на рассвете. И возвестил им тот голос, что соединятся они лишь у Увечного Короля.
А сэр Персиваль записал все их приключения на листе пергамента и вложил тот пергамент в руку сестры своей. И сделали они все, как она просила.
В день смерти сестры Персиваля исцелилась хозяйка замка, обмазавшись ее кровью. Но ночью разразилась ужасная гроза, на замок обрушилась его крыша, и все погибли, и лишь рыцари Круглого Стола спаслись, а голос возвестил им:

- Смерть обитателей замка - эта кара за пролитие крови невинных дев!

И на кладбище за замком нашли рыцари шестьдесят могил невинных дев.
Уехали Галахад, Борс и Персиваль из замка и расстались на перепутье.
Теперь вернемся к сэру Ланселоту Озерному. Однажды прилег он отдохнуть на морском берегу, и во сне было ему видение, и голос сказал:

- Просыпайся и садись на первый же корабль, который встретится тебе на пути.

Проснулся Ланселот и увидел, что к берегу пристала барка, а в ней лежит мертвая прекрасная дева, а в руке у нее пергамент. То была сестра Персиваля.
Взошел Ланселот на борт корабля и прочитал тот пергамент, и так узнал о всех приключениях Галахада, Персиваля и Борса.
Провел Ланселот на барке около месяца, пока носило его по волнам, и питал его Господь благодатью Святого духа, ибо денно и нощно молился Ланселот Богу. И вскоре Господь сделал так, что прибило барку к берегу и взошел на нее Галахад, и обнял он отца своего, и проплавали они вместе еще полгода. А затем судил Бог им расстаться, и была то последняя их встреча.
Пристал корабль к берегу и подвел к борту его неизвестный рыцарь коня и сказал Галахаду, что пришел его час продолжить свои поиски Святого Грааля.
А Ланселот остался на браке и долго носило его по морям, пока, наконец, ночью не пристал корабль к задним воротам замка. Ступил Ланселот на землю и вошел в открытые ворота, и не было никого во внутренних покоях, ибо все отдыхали. Прошел Ланселот по палатам и очутился перед дверью, за которой находился Святой Грааль. И сподобил Бог его увидеть еще раз священную чашу. Тут потерял Ланселот Озерный сознание, ибо грешен он был и не мог в спокойствии лицезреть Грааль.

И пролежал он замертво двадцать четыре дня и ночи. А когда пришел в себя, то объявили ему, что находится он в замке Корбеник. И был король Пелес рад принимать у себя столь славного рыцаря.
Вскоре вернулся Ланселот ко двору короля Артура и рассказал государю обо всем, что случилось с ним самим и с другими рыцарями.
А сэр Галахад долго странствовал попусту, пока не прибыл в аббатство, где жил слепой король Эвелак, и когда старец увидел его, прозрел он и затянулись все его раны, обнял он своего сына в девятом колене, благословил, и в тот же миг душа его рассталась с телом.
Вскоре после этого повстречал Галахад сэра Борса и сэра Персиваля, и вместе отправились они в замок Корбеник к Увечному Королю. Было много радости, когда прибыли они туда.
И был им явлен Святой Грааль, который напитал их, и даже Господь Бог явил им свой лик и причастил их. И было еще явлено им копье, капли крови с которого падали в шкатулку, которую держал ангел. Галахаду позволено было омочить пальцы в той крови и помазать ею раны короля Пелеса. Возблагодарил король Господа Бога за чудесное исцеление и вскоре после отъезда рыцарей Круглого Стола из Корбеника удалился в монастырь и жил там праведной жизнью.
Рыцари же отправились дальше и, по велению Господа, взоли на свой чудесный корабль, где была и священная чаша Грааля, и приплыли в город Саррас. Снесли они престол с чашей Грааля на берег и прошли в городские ворота. И нищий калека, который сидел у ворот и не мог двигаться уже много лет, сподобился дотронуться до престола и сразу исцелился.
Король же Сарраса, язычник, прознав о том чуде и о том, что принесли они в городской храм престол со священной чашей и похоронили там сестру сэра Персиваля, которую нашли в барке у городских стен, приказал бросить их темницу. Но через год заболел он и послал за рыцарями и стал просить у них прощения. И простили его Галахад, Борс и Персиваль, и умер король Сарраса, а после его смерти избрали жители королем сэра Галахада.
Ровно год пробыл Галахад королем Сарраса, и каждый день возносили молитвы рыцари Круглого Стола, а затем в одно воскресенье призвал, по его просьбе, Господь к себе Галахада и послал за ним Иосифа Аримофейского, ибо оба они были чисты и оба сподобились увидеть Святой Грааль. И оба хотели они смерти, ибо после смерти тела душа еще больше ликует от каждодневного лицезрения Господа нашего и Святой Троицы.
И видели в этот момент рыцари Круглого Стола, как в момент смерти Галахада пришли за душой его ангелы, а с небес опустилась рука и унесла на небо Грааль и копье.
После смерти Галахада отправился сэр Персиваль в монастырь, и сэр Борс последовал за ним, но никогда не принимал он пострига. А после кончины сэра Персиваля вернулся сэр Борс ко двору короля Артура.

Мне кажется, что вы немного перепутали ковчег с Граалем))

Aspiration to live a full life, all the same, what to reach an ideal. But if not it then what for to live

Ну да. Теперь все на месте.

Aspiration to live a full life, all the same, what to reach an ideal. But if not it then what for to live

Это все равно, что капля кислорода уничтожила роботов - марсиан в фильме "Война миров")

Aspiration to live a full life, all the same, what to reach an ideal. But if not it then what for to live